Во имя любви

— Вот я и хочу помириться! И хочу, чтобы помирила нас ты — как настоящий адвокат! Ну, чтобы ты, как это там у вас говорится? Уладила все разногласия обеих сторон.

— Максим, ты в самом деле этого хочешь? Или так говоришь, чтоб меня успокоить?

— Сонечка, я на самом деле очень этого хочу.

— А что ж так вдруг? Ты ведь с мамой столько лет не разговаривал…

— Ну, считай, что повзрослел. Вот, жениться собираюсь. И не хочу, чтобы моя невеста видела какие-то разлады в нашей семье!

— Да уж, хорошего мало.

— И если это можно исправить, значит, это нужно исправить! Правильно?

— Ты даже не представляешь себе, как я рада это слышать! — улыбнулась Соня.

* * *

Дома Астахов прежде всего предложил Алле чашечку кофе, бокал вина, какие-то оказавшиеся под рукой пирожные и печенье. Потом повел по дому осматривать свою гордость, свою коллекцию живописи.

Алла в полной мере оценила хозяйский выбор.

— А вы, оказывается, настоящий ценитель, Николай Андреевич. У вас отличный вкус!

— Спасибо.

— Да здесь есть настоящие шедевры старых мастеров! Я, правда, в своем бизнесе занимаюсь, в основном, тем, что открываю новые имена.

— Увлекательное, наверное, дело. А я просто собираю картины как коллекционер.

— Знаем-знаем вас, коллекционеров, — снобы, ничего и слышать не хотите о современной живописи. Она для вас как будто и не существует! Или я не права?

— Ну, я бы сказал — не совсем правы. В последнее время я стал с гораздо большим интересом относиться к молодым современным художникам.

— И что же вас к этому подвигло? Расскажите, если не секрет.

— А вы знаете, зачем же рассказывать? Я могу прямо сейчас познакомить вас с одной молодой художницей. Хотите?

— Это ваша дочь? Или супруга?

— Нет, нас с ней связывает другое… Это сложная история, я вам как-нибудь потом расскажу.

Алла была заинтригована. А Астахов постучался в дверь Светиной комнаты.

— Света, ты занята?

— Да нет, Николай Андреевич, заходите.

— Я не один. Я хочу тебя познакомить с одним человеком, не возражаешь?

— Нет. Проходите, пожалуйста… Астахов и Алла вошли в комнату.

— Ну, тогда знакомьтесь: это — Светлана Форс, очень одаренная художница. А это — Алла Борисовна Орлова, мама Максима.

— Вы — мама Максима? — Света никак не ожидала такое услышать и сильно удивилась. — Очень приятно!

— Алла Борисовна занимается выставочным бизнесом, — продолжал знакомить женщин Астахов. — Покажи ей, пожалуйста, свои работы.

Света растерялась.

— Но я как-то не готова… Да и здесь у меня всего-то пара работ.

Но Алла уже осматривала цепким профессиональным взглядом две картины, висевшие друг против друга на стенах комнаты.

— Ваши? — обратилась она к девушке.

— Ну да, мои.

— А вы знаете, это интересно! — закончив осмотр, Алла повернулась к Свете и Николаю Андреевичу. — Но для выставки этого, конечно же, маловато.

Светлана, покажите мне и другие ваши картины, ладно?

— Для выставки? Ну что вы — они совсем ерундовые. Их не то что на выставку — их вообще никому нельзя показывать!

— Света, а ты доверься специалисту, — посоветовал Астахов.

— Вот именно! — подхватила и Алла. — Ваши работы заслуживают, как минимум, внимания. Знаете, я бы хотела поговорить с вами подробнее.

— Вы что, действительно думаете, что у меня есть какие-то перспективы?

— Я думаю, что у вас есть талант. А перспективы зависят от того, в чьих руках он окажется! Так что давайте поговорим конкретно.

— Спасибо большое… — Света никак не могла побороть в себе недоверие — она вспоминала организатора своей прошлой выставки.

Но Астахов вежливо вышел, оставив для деловых переговоров женщин наедине. И волей-неволей разговор пришлось начинать.

* * *

Табор возвращался в город. До Управска оставалось меньше одного дня пути, но сгущались сумерки, вот-вот должна была наступить ночь — и Миро объявил привал. Цыгане наскоро ставили палатки, кто-то устраивался прямо в машинах, когда к Миро прибежала взволнованная Земфира.

— Миро! Послушай меня, не над(R) останавливать табор! Отмени привал!

— То есть как это? Мы ведь уже остановились, разложились все…

— Ой, Миро! Неспокойно у меня на душе — к утру нам надо быть в городе!

— Ты что же, предлагаешь нам всю ночь ехать?! Земфира, объясни толком, что случилось?

— Не спрашивай меня, Миро! Не спрашивай — просто доверься моему сердцу!

Молодой вожак внимательно посмотрел Земфи-ре в глаза. Понял, что говорит она очень серьезно.

— Хорошо, ты — шувани, и я тебе верю.

И уже через пять минут весь табор вновь, с неохотой, собирал свои пожитки. А еще через четверть часа цыгане тронулись в путь.

* * *

Кармелита с Люцитой прошли через гостиную и уселись на кухне — здесь обеим было как-то уютней.

— Что ж это за судьба у меня, — Люците было горько на душе и хотелось выговориться. — Представляешь, мы ведь с Богданом уже в церковь заходили венчаться, когда его вдруг арестовали!

В кухню вошел вернувшийся домой Максим, обрадовался Люците, присел к девушкам за стол. Но все более мрачнел по ходу невеселого рассказа.

— Люцита, ну хочешь, я в милицию схожу, дам показания в пользу Рыча! — ему хотелось что-то сделать, чем-то помочь.