Во имя Зоны

У Сазана кончились патроны, он отбросил автомат, вытянул из чехла второй нож, метнул его поверх остатков ледяного цветка в укрывшегося за цветком военстала. Тот как раз приподнялся с упертым в живот прикладом, нажимая на спуск. Сазан повалился на раскиданные взорвавшейся сборкой сталкерские лежанки, но пули все равно задели его, распороли куртку и кожу на спине. Нож вошел в правое плечо военстала, и тот выпустил автомат.

Раненный в бок протасовец повернулся, ствол автомата качнулся в сторону Сазана. Цыган встал, схватил стол за две ножки и побежал к военсталу, пытаясь поднять повыше тяжелое самодельное сооружение. Не смог и вместе со столом врезался во врага, повалил и упал сверху. Очередь захлебнулась и смолкла.

Рамир скатился, ударился боком о рельсу, выбив воздух из легких, со стоном поднялся на колени. Военстал столкнул стол, повернулся на бок, вытаскивая из-под себя автомат. Глаза у него были безумные, плечо таяло, но сдаваться он не собирался. С боевым кличем «Да когда же ты сдохнешь, падла?!» Цыган поднял G-36 и опустил приклад на череп протасовца. Тот успел отклониться, и удар пришелся в шею. Пытающийся встать военстал повалился обратно, Цыган принялся яростно долбить его прикладом по голове, по лицу, по горлу. Солдат захрипел окровавленным ртом и пнул противника коленом в пах. Шипя и плюясь, Рамир согнулся, прижимая винтовку к груди. Военстал приподнялся на локтях, и ствол G-36 оказался у его горла. Цыган машинально вдавил спусковой крючок, жахнул выстрел. Вспышка опалила горло бойца, потом громко чмокнуло, брызнула кровь, военстал дернулся и затих.

Рамир встал, шатаясь, огляделся, водя стволом из стороны в сторону, и увидел катающихся у стены Сазана и хромого военстала. Он поднял оружие, навел на схватившихся на смерть сталкера и протасовца, плюнул и пошел к ним, покачиваясь, перешагивая рельсы и трупы, стараясь не ступать по прозрачным лужицам на шпалах, затянутых радужной пленкой. Пахло бензином и солью. Цыган приставил G-36 к затылку оказавшегося сверху военстала, подумал, убрал… Военстал дернулся, голова приподнялась, изо рта хлынула кровь на лицо лежащему под ним Сазану – и боец обмяк. Долговец сбросил его с себя и сел, рукавом стирая кровь с лица и только больше ее размазывая.

– Последний? – хрипло спросил он, выдернув из трупа нож.

– Нет, – ответили они оба в один голос.

Рамир повернулся, вскидывая штурмовую винтовку, Сазан вскочил, поднимая «калаш», сталкеры наставили стволы на скрючившегося у ворот военстала.

Тот выхватил из набедренной кобуры пистолет, выгнулся и направил на них. На несколько секунд в тоннеле повисла мертвая тишина. Ледяной цветок почти растаял, лужицы на шпалах поблескивали, резко и свежо пахло озоном. Палец Цыгана на спуске подрагивал.

Вдруг военстал опустил пистолет и сказал хмуро:

– Помогите мне.

– Ты что тут делаешь? – не убирая оружия, спросил Цыган.

– Это ж Сержант, – присмотрелся Сазан и бросил «калаш». Тот со звоном упал на рельсы и соскользнул на гравий. – Вот хорошо, а то у меня патроны закончились. – Он нагнулся над трупом протасовца, сдернул с его шеи «скар», покрутил, довольно поцокал языком. – Добрую снарягу военсталам выдают, а? С такой я бы стал королем Зоны. – Он начал расстегивать ремешок детектора аномалий на предплечье мертвеца.

Рамир подошел ближе. Сержант с трудом распрямился, снял куртку, задрал защитного цвета футболку и извернулся, пытаясь заглянуть себе через плечо.

– Есть чего? – спросил он. – Печет кгепко.

Через всю мускулистую спину вояки проходил багровый рубец.

– Вот такая дуля, – показал Цыган. – «Ледяным сердцем» задело?

– Так это было оно? – Десантник одернул рубашку, накинул куртку. – Жуткая штука, чтоб я никогда больше такой не видел! Все сбогки такие мощные?

Цыган присматривался к Сержанту, не опуская G-36.

– Что ты здесь делал? – повторил он вопрос.

Шагнув вбок, Сержант присел на корточки.

– Бежал гебят пгедупгедить, а эти меня захватили, ствол наставили, вот вроде как ты сейчас, заставили миниговать… Как оно ггохнуло, так я ее обгатно газминиговал, видишь?

Цыган опустил оружие. Под воротами лежала связка тротиловых шашек, от нее тянулись провода к стене, к выходу. Цыган проследил взглядом кабель и заметил у рельсов взрыватель. Красный проводок, соединяющий шашки и кабель, был порван.

– Зубами пегеггыз, – похвастался Сержант. Он встал и постучал в ворота: – Эй, есть кто живой?

За железными створками зашуршало, затем знакомый голос неуверенно спросил:

– Кто там?

– Ботаник, это я! Вы в порядке?

– А, это вы, Цыган? – обрадовался Вова. Донеслись скрежет отодвигаемых засовов, звон ключей, и дверца в воротах приоткрылась, в щель высунулось озабоченное лицо в сползающих на нос очках. – Мы победили?

Цыган покачал головой:

– Надо было сначала ответа дождаться, а потом открывать, Ботаник. Для чего тебе такой большой мозг – чтобы думать или чтобы умные слова говорить?

Вова перевел смущенный взгляд с него на Сержанта, кивнул, открыл дверь шире и встал в проеме, разведя руками:

– Ну здесь же только свои… теперь… Да?