Во власти черных птиц

Его фотография молнии упала на пол, но уцелела благодаря плетеному коврику.

Я услышала движение в комнате тети Эвы дальше по коридору – скрипнула кровать. Я затаила дыхание, сосчитала до двадцати и снова переключила внимание на Стивена, понизив голос до едва слышного шепота.

– Что ты видишь, когда находишься в своей спальне?

Он поднял на меня затуманенный настороженный взгляд.

– Окровавленное небо.

– В своей спальне?

– Да. А еще закрытые двери и окна. Я не могу выбраться наружу.

– Значит, у себя в спальне ты чувствуешь себя, как в ловушке?

– Да.

– Твой брат там когда-нибудь появляется?

– Нет, только птицелюди, когда темнеет.

– Птицелюди? Они отчасти люди?

– Не знаю. Темно. У них есть руки и клювы.

– Ты видишь их в своей комнате? Не только на поле боя?

– Я не знаю, моя ли это комната. Из-за всех этих вспышек мне очень жарко.

Он прижал ладонь к левому виску.

– Стивен, ты в порядке?

Он поморщился:

– У меня от этого болит голова.

– От чего?

Рамка «Тело» ударилась о стену с такой силой, что там, наверное, осталась вмятина.

– О боже. – Он открыл глаза. – Я хочу их пристрелить.

– Пожалуйста, перестань стучать. Тетя Эва услышит.

– Защищай от них свои глаза.

– Стивен, здесь нет никаких птиц. Послушай, твой брат дал мне несколько твоих книг, и я чувствую тепло, которое ты чувствовал, когда читал их. Может быть, если я войду в твой дом и прикоснусь к чему-то, что осталось от твоего пребывания во Франции…

– Нет! Держись от этого дома подальше.

– Я не могу попасть во Францию, но я могу попасть в твою комнату.

– Нет. Не вздумай туда входить. Если они там, они выклюют твои красивые глаза.

– Как же мне тогда тебе помочь? – Я повысила голос. – Скажи мне. Что мне делать?

Я услышала, что тетя Эва подбежала к двери моей комнаты. Обернувшись к двери, я услышала, как вторая фотография с громким стуком тоже упала на пол. Я бросилась к фотографиям, чтобы поднять, но в ту же секунду Стивен исчез.

Тетя Эва вошла как раз тогда, когда я вешала обратно на гвоздь рамку со снимком молнии. Выражение ее лица, когда она увидела, что я держусь за его фотографию, – плечи ссутулились, уголки рта резко опустились. Благоговейный ужас, светившийся в ее глазах, когда я в первый раз сообщила, что общаюсь с призраком, теперь потух, сменившись глубоким беспокойством.

Она ни единым словом не упомянула Стивена. Просто сказала, чтобы я возвращалась в постель, и вышла из комнаты.

Стрелка компаса снова следила за мной. Дым и отчаяние рассеялись. Я забралась под одеяло, но уснула лишь под утро, когда сверчки перестали петь и первые лучи света проникли сквозь мои кружевные шторы. Я просто лежала и думала о белом окровавленном небе и убежденности Стивена в том, что его преследуют жуткие темные птицы, которые его убивают.

Глава 20. Пол Шпиц

Утром, спустя час после того, как тетя Эва ушла на работу, я вернулась в Дом Красного Креста – в туго завязанной на затылке маске и крепко зашнурованных двойными узлами ботинках.

Выудив из корзины с пожертвованными книгами «Приключения Тома Сойера», я снова была среди раненых мужчин и заливающихся канареек, и меня безумно раздражали суетливые хаотические резкие птичьи движения последних.

– С тобой все в порядке? – услышала я женский голос.

С трудом отведя взгляд от клетки с желтыми птицами, я увидела рядом медсестру Красного Креста с желтыми кошачьими глазами.

– Да. А что?

– Ты не меньше двух минут смотрела на эту клетку. Один из мужчин, которому не терпится услышать окончание «Тома Сойера», подозвал меня и спросил, что ты делаешь.

– Ой. – Я заморгала, отгоняя туман, обволакивающий мой разум. – Простите. Я не очень хорошо спала прошлой ночью. Уверена, что как только сяду и снова начну читать, мне сразу станет лучше.

– Если тебе это слишком сложно…

– Все будет хорошо. Я очень рада снова быть здесь. Я хочу помогать.

Ее глаза как будто спрашивали: «Ты в этом уверена?»

Я решительно кивнула, и она отошла.

Я перевела взгляд на ту часть комнаты, где днем ранее отдыхали Джонс и Карлос. Я не удивилась бы, если бы меня снова назвали тетей Герти.

Карлос сидел в том же кожаном кресле, читая очередной старый выпуск «Сэтердей ивнинг пост». Кресло рядом с ним пустовало.

От ужаса у меня свело все внутренности. Неужели Джонс покончил с собой?

Я направилась к Карлосу, темные глаза которого засияли над маской при виде меня.

– Доброе утро, querida. Ты к нам вернулась.

– Конечно, вернулась. – Я кивнула на пустое кресло. – Где Джонс?

– Джонс? – Он нахмурился, как будто не понял вопроса. – А, этот шутник. На самом деле я не знаю, как его зовут. Я просто его так называл, потому что среди вас, гринго, это самое распространенное имя.

– Ясно. – Я обвела взглядом комнату. – И все же где он? Он сегодня сидит в другом месте?

– Он в палате для больных гриппом. Посреди ночи у него поднялась высокая температура.

– Что?

– Мне сказала медсестра сегодня утром.

Я прижала к груди «Тома Сойера», впившись ногтями в обтянутую тканью обложку. Глаза защипало от слез.

– Не плачь о нем, querida. Он был немного негодяем.