Во власти черных птиц

Это был восемнадцатилетний юноша, психика которого была расстроена войной и который отреагировал на звук, напомнивший ему о фронте.

– В тот день ты еще был жив. – Я обеими ладонями обхватила лицо Стивена. – Когда Джулиус меня сфотографировал, а Грейси отдала мне пакет, ты был жив и находился в спальне прямо у меня над головой.

Он нахмурился и покачал головой:

– Шелл, я и сейчас жив. Перестань повторять, что я умер.

– Стивен, ты вернулся домой. Ты уже не в окопах.

– Но как только ты меня отпустишь, я тут же снова окажусь в грязи, темноте, дерьме и крови. Я и сейчас их слышу. – Он оглянулся через плечо. – Разве ты их не слышишь?

– Что они говорят?

– Разное. Один из них хочет знать, сколько это еще будет продолжаться.

Я прижала его голову к своему животу и спрятала лицо в его каштановых волосах.

– Скажи им, чтобы уходили. Скажи им, что ты уже давно не на поле боя. Скажи, что вернулся домой.

Его страх проник в меня, участив мой пульс; в ушах у меня застучало. Наше дыхание смешалось в этом стремительном ритме. У меня из головы не шел Джулиус, который стоял рядом со своей фотокамерой под рев патриотической музыки из фонографа, заглушавшей топот и стук, которые доносились из комнаты над студией.

– Что с тобой случилось? – спросила я. – Кто-то что-то сделал с тобой в твоем собственном доме?

– Они меня убивают.

– Знаю. – Я поцеловала его в макушку, в пропахшие дымом волосы. – Знаю.

Он прижался к моей ночной сорочке.

– Оставь меня у себя.

– Я попытаюсь.

– Прижми меня к себе. – Его губы поцеловали мой живот сквозь тонкую ткань, и, несмотря на боль, я затрепетала от наслаждения. – Шелл, я так сильно тебя хочу.

– Я тоже тебя хочу. Больше всего на свете.

Комната задрожала. Это были пустые, несбыточные желания. Даже шторы закачались, а мой рот наполнился изысканным вкусом пиршества, которое я могла лишь попробовать, но не вкусить по-настоящему.

– Я хотела бы знать, что могло бы произойти, если бы тебе удалось изгнать из своих мыслей мрак. – Я судорожно вздохнула. – Если бы ты вспомнил события своей жизни, не имеющие отношения к смерти. Я хотела бы знать, что почувствую, если бы ты придвинулся ко мне еще ближе, но без этих удушающих воспоминаний, которые тянут нас вниз.

Он поднял на меня свои темные глаза, в которых светилось любопытство.

– Я хотела бы знать… – Я поднялась со стула и схватила его за руку, чтобы помочь ему выпрямиться, хотя мои ноги подкашивались. – Ты можешь встать вместе со мной.

Он встал, и мы оказались лицом к лицу впервые с того утра, когда обнялись у него дома, стиснув своими телами рамку с фотографией «Тело». Одну руку я прижала к его прохладной щеке, а второй обняла его за талию, привлекая к себе. Его ладони скользнули мне на спину и как будто потеплели, прижавшись к тонкой ткани сорочки. На мгновение пульсирующий в нем страх стих, превратившись в едва ощутимый трепет, напоминающий слабое сердцебиение.

Его внимание переключилось на потолок. Он снова напрягся и затаил дыхание.

– Нет, вернись. – Я снова прижала ладони к его лицу. – Вернись ко мне. Подумай о чем-то хорошем. Подумай о том, как ты целовал меня у себя дома. Помнишь?

Его глаза всматривались в темную пустоту над нами, и я тоже услышала шорох стремительных крыльев.

– Думай о том, что ты чувствовал, когда мы целовались, сжимая телами твой снимок. Помнишь? – Я наклоняла его лицо к себе, пока мы не соприкоснулись лбами. – Стивен, твое сердце билось так же часто, как мое? Помнишь, как твои губы скользили по моему лицу и шее? Помнишь, как участилось от этого мое дыхание?

Он закрыл глаза со вздохом, пронзившим все мое тело.

– Ты ведь все это помнишь, правда? – прошептала я.

– Конечно, помню.

– Я здесь, с тобой. – Я осторожно поцеловала его в губы и почти не уловила привычного аромата дыма. – Оставайся со мной. Не думай больше ни о чем. Вообще ни о чем. Может быть, это позволит мне тебя удержать.

Он прижал меня к себе, и мы снова поцеловались. Ощущения были сладкими и волнующими. Чем теснее мы прижимались друг к другу, тем стремительнее наше волнение перерастало в волну наслаждения, превосходящего даже радость прикосновения. От восторга этих чувств у меня закружилась голова, мысли затуманились. Ноги больше меня не держали.

– Мне нужно присесть. – Я отстранилась от него, но схватила его за предплечье, чтобы он не исчез. – Иди ко мне.

Я осторожно попятилась к кровати, увлекая его за собой.

– Ты все еще со мной?

– Да.

Мы сели на край кровати, и наши рты тут же снова нашли друг друга. Его пальцы исследовали изгибы моего тела от шеи до груди и ниже, до талии. Моя кожа трепетала от наслаждения. Он скользнул ладонью по моим ногам, поднимая мою сорочку выше коленей, и поцеловал шею.

– Ты не против? – спросил он. – Можно мне поднять твою юбку еще выше?

Я кивнула, и он снова поцеловал мою шею, одновременно прикоснувшись ко мне так, что мое тело окончательно растаяло. Его ладони подняли мою сорочку до бедер.

Я откинулась назад на прохладное стеганое одеяло и позволила ему лечь на меня.

Его губы согревали мою грудь сквозь тонкую ткань сорочки.