Во времена фараонов

* * *

Мы видели, что обожествившемуся мертвому оказывается на небе братский прием: боги протягивают руку приходящему к ним человеку, более того, последний садится на престол, берет скипетр и булаву и предписывает богам свою волю. Допущенный как брат, он водворяется господином. Это один из самых характерных пунктов религиозных представлений в эпоху пирамид – человек не заслуживает небо, он проникает туда хитростью и удерживается там силой.

Что дает человеку это могущество, равное или превосходящее могущество небесных существ? Это обладание источниками магии. Мемфисский Египет находится еще в той стадии, когда человек не признает основного различия в самой природе между собою и высшими существами, которыми он населяет небо. На этом, как и на том свете, всякий обладает телом, душой, двойником, подверженным одним и тем же влияниям. Обитатели неба, несомненно, более длительной сущности; но и они становятся богами только преодолев испытание смерти: они познали вечную жизнь лишь с тех пор, как Осирис открыл им ее тайну. Человек, пользующийся благодеяниями осирийского ритуала, считает себя равным высшим существам, которые избегают уничтожения только в силу тех же самых обрядов: «Тексты пирамид» неустанно повторяют, что умерший живет и действует как бог.

В таком случае, к чему же молиться богам? Тексты Древнего царства и не содержат молитв; человек не умоляет богов, он испрашивает у них содействия, их дружеской помощи; став Осирисом, он считает себя их единокровным и желает быть принятым как брат. А если боги враждебны, у него есть средства сломить их противодействие. Магия открывает ему тайные соотношения между существами и предметами; законы, которые она извлекает из этого, непреложны на небе, как и на земле, ибо люди и боги одинаковой природы и подчинены тем же неизбежностям. А Осирис, которому уподобляется человек, обязан своим воскресением магии; с тех пор как вновь ему отверзли уста и глаза, он владеет творческой властью Слова и притягательной силой глаз. Подобно демиургам, которые сотворили вселенную, созерцая существа и предметы и называя их по имени, он звуком своего голоса порождает все, чего пожелает, и уничтожает все, что ненавидит. Так и мертвый, являясь на небо, может заявить всякому, что сила его равна и даже превосходит могущество любого бога. Из предосторожности священнослужитель в день похорон читает заклинания, которыми умерший обращается к обитателям неба и замышляет осилить их страшными угрозами:

«Небо тает, превращается в воду, звезды сражаются, стрельцы совершают свой дозор, кости Акер (созвездия) содрогаются при виде Униса, поедающего людей и питающегося богами… Духи связали богов для Униса, они их связали, они пронзили их грудь, выпотрошили внутренности и сварили их в пылающих котлах. Унис пожирает их волшебства и поедает их духов, и великие среди них суть утренняя трапеза Униса, средние среди них жаркое, малые среди них суть вечерняя трапеза Униса, старики и старухи их идут в горнила… Ибо Унис есть могущественнейший из могущественных; все, что попадается на пути его, он жадно поедает… он поглотил мудрость любого бога» [163] .*

Какому богу устоять перед этим «людоедом-истребителем»? Такая несокрушимая сила живет в каждом, для кого был совершен по всем правилам ритуал Осириса; он знает ее в себе и демонстрирует ее в своих эпитафиях: «Я есмь Лучезарный, посвященный и хорошо вооруженный, я маг, знающий (власть) своих уст!» [164] Приближаясь к величайшему богу Ра, умерший восклицает: «Когда Пиопи взошел на небо, он встретился с Ра лицом к лицу… и Ра знает, что Пиопи больше его, ибо Пиопи Лучезарнейший из Лучезарных, Посвященнейший из Посвященных» [165] .