Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

Вечером Джона Уотсона повидать им не удалось. Ночевать в их хижину он не пришел. Они провели бо́льшую часть ночи в разговорах о своей дальнейшей судьбе и о судьбе покидаемого товарища. С тревогой думали они о предстоящем путешествии. Они слышали, что деревня Эмаи находится еще дальше от моря, чем деревня Ренгади. Одно только море могло принести им освобождение. Пожалуй, Джону Уотсону повезло, что его оставляют у Ренгади. Если к берегам Новой Зеландии подойдет какой-нибудь корабль, он сразу узнает об этом.

Впрочем, вряд ли Джон Уотсон дождется корабля. У него такой необузданный нрав, что он непременно выкинет какую-нибудь глупость и разозлит своих хозяев. А тогда уж некому будет за него заступиться.

В разговорах матросов не принимал участия один только Джефферсон. Он крепко спал. Рутерфорду удалось заснуть только перед рассветом. Рано утром в хижину вошли воины, разбудили спящих пленников и вывели их на улицу. Вся деревня была на ногах — и уходящие и остающиеся. Воины Эмаи, сорок человек, стояли отдельной кучкой. Вместе с ними должны были отправиться их жены и рабы, которые во время разгрома «Агнессы» дожидались в деревне Ренгади.

Едва пленников присоединили к отряду, едва их окружили воины, как вся толпа направилась по улице к выходу из деревни. Проходя мимо хижины Ренгади, Рутерфорд заметил, что ее охраняют несколько воинов. Из хижины доносилась неистовая английская ругань Джона Уотсона.

— Прощай, Джон! — крикнул Рутерфорд. — Нас уводят. Мы, верно, никогда с тобой не увидимся. Веди себя осторожно!

Ругань на несколько секунд прекратилась. Уотсон как будто пытался понять, откуда он слышит голос товарища. Наконец он догадался, в чем дело, и прокричал в ответ:

— Прощай, Рутерфорд! Обо мне не беспокойся! Я скоро опять убегу! Уж на этот раз меня не поймают.

И снова брань и проклятия.

За частоколом Эмаи на прощание долго терся носом с Ренгади. Провожающие в знак печали резали себе лица острыми камешками. Женщины громко плакали.

Наконец обряд расставания был окончен. Ренгади увел своих подчиненных назад, в деревню, а люди Эмаи направились в лес.

Изрядную долю награбленной с «Агнессы» добычи Эмаи забрал с собой. Но на этот раз добычу тащили не воины, а рабы и женщины. Воины шли налегке. Они несли только свое оружие. Пленники после татуировки считались воинами, а оружия у них, кроме ножей, не было никакого, так что они шли с пустыми руками. Рабов было очень мало, и женщины, тоже немногочисленные, сгибались под тяжестью вещей. Эмаи не пожалел даже собственную дочь: Эшу тащила на голове чугунный котел с «Агнессы».

Дорога была трудная: всё вверх и вниз. Всюду отвесные скалы, заросшие дремучим лесом холмы, глубокие болотистые ущелья. Лесная тропинка была так узка, что отряд Эмаи растянулся почти на треть мили. Пленники пробовали запомнить дорогу, чтобы иметь возможность вернуться когда-нибудь, но скоро убедились, что это невозможно. В лесу было множество пересекающих друг друга тропинок, совершенно одинаковых, так что разобраться в них казалось немыслимо. А между тем для новозеландцев в этом не было никакой трудности: они шли вперед уверенно и без всякого колебания.

Эшу сначала шагала впереди всех, рядом со своим отцом. Но тяжелый котел, который она несла, был ей не по силам, и постепенно она стала отставать. Через два часа утомительной ходьбы она шла уже рядом с пленниками, которые находились как раз посредине колонны. В это время отряд поднимался по склону крутого холма, и Рутерфорд видел, как пот катился крупными каплями с лица Эшу. Она прерывисто дышала от усталости. Воины, шедшие с пустыми руками, и не думали помочь ей. Для них было естественным, что все тяжести должны тащить на себе женщины.

Рутерфорду стало жаль девушку. Он подошел к ней, снял с ее головы котел и поставил его себе на голову. Эшу была глубоко поражена его поступком, но не протестовала. Воины сначала подумали, что Рутерфорд собирается присвоить котел и хотели вступиться за добычу своего вождя. Но моряк объяснил им, что отдаст котел девушке, когда они придут в деревню Эмаи, и воины оставили его в покое, хотя были очень удивлены.

Эшу, освобожденная от тяжелой ноши, могла бы теперь без труда догнать отца. Но она пошла рядом с Рутерфордом.

В полдень все сели отдохнуть на берегу ручья. Новозеландцы сейчас же принялись бить рыбу копьями. Но рыба была очень мелкая, и попасть в нее им удавалось редко. Только немногим счастливцам достались две-три рыбки. Остальные не поймали ничего.

Морякам неоткуда было взять копья. Но они придумали другой способ ловить рыбу, который оказался гораздо удачней. Сняв свои куртки и связав их рукавами, они опустили их в воду. Получилось нечто вроде невода. Протащив свой невод шагов сорок против течения, они высыпали из него на траву несколько сотен блестящих прыгающих рыбок. Новозеландцы столпились вокруг и от удивления не могли произнести ни звука. Такой простой и удобный способ рыбной ловли был им совершенно неизвестен! Эмаи взял несколько рыбок в руки, чтобы проверить, не заколдованные ли они. Но нет, рыбки были самые настоящие.