Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

Между тем моряки развели костер, налили в котел воды и сварили уху. Ухи вышло так много, что они не съели даже половину и остальное отдали новозеландцам.

Проведя на берегу ручья часа три, отряд двинулся дальше. Но не прошли они и милю, как вдали увидели множество воинов, идущих им навстречу. Лесные тропинки в Новой Зеландии так узки, что разойтись на них почти невозможно. Рутерфорд испугался, как бы отряд Эмаи не затеял драку со встречными из-за дороги. Но опасения его не оправдались. Шедшие навстречу воины предупредительно оставили тропинку и отодвинулись в лес, крича:

— Айр-маре, Эмаи!

— Айр-маре, Нэнэ! — отвечали воины Эмаи.

Нэнэ, вождь встречного отряда, признавал Эмаи своим владыкой и подчинялся ему. Оба вождя дружески потерлись носами. Сейчас же был сделан новый привал. Нэнэ с удивлением рассматривал белых. Потом он отвел Эмаи в кусты, и оба вождя долго там разговаривали, скрывшись ото всех. Наконец к матросам подошел воин и объявил, что Эмаи хочет говорить с Томпсоном. Томпсон отправился к вождю, ни о чем не беспокоясь.

Спустя полчаса Эмаи вышел из кустов и приказал своему отряду трогаться в путь. Томпсона с ним не было.

— Где Томпсон? — спросил Рутерфорд, обращаясь к Эшу.

— Отец подарил его Нэнэ в знак дружбы, — ответила девушка. — Нэнэ увел его с собой. Ему заткнули листьями рот, чтобы он не мог позвать вас на помощь.

— Бедный Томпсон! — воскликнул Рутерфорд. — Мы не успели с ним даже проститься!

— Нас осталось всего четверо, — горестно сказал Джек Маллон.

Он не знал, что скоро их останется еще меньше.

Разлука

Вечером они подошли к небольшой деревне, расположенной, как все и-пу новозеландцев, на вершине холма. Рутерфорд решил сначала, что это и есть деревня Эмаи. Но Эшу объяснила ему, что это деревня Патама, а до деревни Эмаи еще два дня пути.

Вождь Патам встретил их со всеми своими подчиненными перед деревней. После обычных приветственных воплей отряд Эмаи вошел в калитку частокола. За частоколом находилось всего двенадцать хижин. Жители деревушки столпились вокруг пленников. Патам был любопытен не меньше остальных. Он ощупал моряков с ног до головы, громко восхищаясь белизной их кожи. Затем на радостях он подарил им большую жирную свинью.

Матросы обрадовались подарку и решили сейчас же поесть свинины, потому что успели проголодаться. Джон Смит заколол свинью своим ножом. Новозеландцы, стоявшие кругом, не одобрили такого способа убивать свинью и громко возмущались. Они обыкновенно не колют своих свиней, а топят в реке, чтобы не вытекала кровь, которую считают необыкновенным лакомством. Поступок Джона Смита казался им глупым и расточительным. Они с негодованием смотрели, как драгоценная кровь текла на землю и, когда моряки оттащили свиную тушу в сторону, многие опустились на четвереньки и принялись лизать окровавленный песок.

Но негодование новозеландцев нисколько не смутило моряков. Они спокойно сварили часть свиного окорока в котле и наелись до отвала. Остальное мясо они сложили про запас в четыре корзины, которые Рутерфорд выпросил у женщин.

Спать легли только в полночь. Деревня Патама была так мала, что гости с трудом разместились в ней на ночлег.

Белым не могли, конечно, предоставить отдельную хижину, и их разместили по разным. Как потом оказалось, новозеландцы сделали это намеренно. Рутерфорд и Джек Маллон спали вместе с Эмаи и Эшу, а Джефферсон и Джон Смит — вместе с Патамом и его семьей. Ночью Эмаи несколько раз вставал и выходил из хижины. А Рутерфорд очень устал за день и спал крепко.

Рутерфорда и Джека Маллона разбудили рано утром. Взяв котелок и корзины с мясом, они вышли на улицу. Воины Эмаи тотчас же окружили их и вывели за частокол. Там они увидели Джефферсона. Он стоял один, угрюмый, молчаливый, держа под мышкой свою корзину с мясом. Джона Смита рядом с ним не было.

— Где Смит? — встревоженно спросил Рутерфорд, подбегая к Джефферсону.

— Не знаю. Его увели, — ответил Джефферсон равнодушно.

Рутерфорд схватил Джефферсона за плечи и сильно встряхнул его.

— Как — не знаешь?! Куда увели?! — закричал он.

Но Джефферсон взглянул на товарища спокойным невидящим взором и ничего не сказал.

Рутерфорд понял: Эмаи подарил Джона Смита Патаму.

Переход в этот день был особенно труден. Тропинка шла все время в гору. Разлука с товарищами привела Рутерфорда и Джека Маллона в отчаяние. Чего им ждать, на что надеяться? Что могут они сделать в одиночку, разбросанные по всей стране?

Рутерфорда давно уже беспокоил Джефферсон. В его молчании, в его ответах невпопад было что-то странное. Теперь он вдруг изменил своей обычной молчаливости и стал бормотать себе тихо под нос. Рутерфорд прислушался к этому бормотанию и с удивлением заметил, что Джефферсон произносит совершенно бессмысленный набор слов. Редко-редко он отвечал на вопросы товарищей. Большей частью он просто не слышал, что ему говорят, и продолжал бормотать.