Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

Вечером 18 октября на Каланчевке в полной готовности стоял особый поезд, предназначенный для перевозки охраняемых лиц. Когда прибыл Сталин, уже были проведены все подготовительные мероприятия. Но главный коммунист остался в Москве. Неожиданно для окружающих он отказался от поездки и с вокзала на машине вернулся на дачу[1163]. Видно, нелегко было руководителям страны и военачальникам принимать судьбоносное решение. В свое время М.И. Кутузов получил от поэтессы А.П. Буниной оду, где говорилось, что чаша весов с кровью воинов перевешивает чашу с Москвой. «Я весил Москву, – ответил он, – не с кровью воинов, – с целой Россией и со спасением Петербурга, и со свободою Европы»

[1164].

Мысль советского руководства об оставлении столицы в истории Советской России не была первой. Еще в 1918 г. в связи с наступлением войск кайзеровской Германии военный руководитель Московского района обороны, бывший генерал царской армии К.К. Баиов 20 марта представил Высшему военному совету доклад, в котором предлагалось решить оборону Москвы рядом последовательных задач: сдерживанием противника на вероятных направлениях его наступления, обороной отдельных узлов на подступах к городу, обороной железнодорожного узла, «возможное оставление Москвы и сдерживание германских войск восточнее города до подхода стратегических резервов»[1165]

.

В обязанность чекистов в дни октября 1941 г. входила охрана высшего руководства компартии, правительства и военного командования, а также важнейших политических мероприятий, обеспечение безопасности работы штабов, центров управления и др. объектов. На территорию Кремля еще до войны доступ был строго ограничен. Простой человек мог попасть туда либо по приглашению к лицу, проживающему в Кремле, либо на какое-то заседание правительства. Единственным местом, куда допускались экскурсанты, была Оружейная палата, но экскурсии проводились очень редко и для ограниченного круга лиц. С началом войны режим допуска был ужесточен. Некоторые члены Политбюро ЦК ВКП (б) жили тогда с семьями на его территории: И.В. Сталин, В.М. Молотов, М.И. Калинин, А.А. Жданов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян. Чекисты отвечали за безопасность их прохода и проезда в Кремль, а поэтому должны были знать членов семей в лицо. Знали они и многих секретарей бюро ВКП (б) республик, областей, стахановцев, писателей, артистов, художников и руководителей зарубежных компартий, посещавших Кремль.

Под усиленной охраной находился и аппарат наркомата ВД, размещавшийся в здании на Лубянке и запасном командном пункте в помещение Пожарного училища в северном пригороде Москвы, возле штаб-квартиры Коминтерна. Этот запасной пункт командования силами НКВД был создан и мог быть использован в случае боевых действий в городе.

В штаб-квартире Московского управления, расположенном по адресу: ул. Дзержинского, д. 14, в знаменитом особняке графа Растопчина, в эти дни постоянно дежурила специальная опергруппа под руководством начальника КРО УНКВД 28-летнего подполковника ГБ С.М. Федосеева. С поступлением сигнала от населения или истребительного батальона о выброске вражеских парашютистов контрразведчики немедленно отправлялись на место их вероятного приземления и организовывали их поиск и задержание[1166]

.

К 19 октября части вермахта на последнем издыхании доползли до Москвы. В пяти танковых дивизиях 2-й танковой армии Гудериана к 16 октября 1941 г. числился 271 танк, из которых большая часть была небоеспособна, в трех танковых дивизиях 1-й танковой армии насчитывалось всего 15 танков, в 39-м танковом корпусе Гота к концу октября оставалось по 60 человек в батальоне[1167]. Тем не менее вермахт еще представлял серьезную силу. Его дивизии приблизились к Москве на критическое расстояние.

В ночь с 19 на 20 октября в кабинете Сталина обсуждался проект постановления об осадном положении. На совещании кроме Сталина присутствовали Молотов, Калинин, Берия, Щербаков, Маленков, а также генералы Жуков, Артемьев и Громадин. К вызванному в Кремль прокурору Н.П. Афанасьеву обратился Сталин: «Товарищ прокурор, скажите, какие у нас есть законы об осадном положении?». Тот ответил: «Товарищ Сталин, осадное положение за всю историю советской власти ненадолго объявлялось в период Кронштадтского мятежа в Ленинграде, в период Гражданской войны при обороне Царицына и Астрахани. Тогда же неоднократно и в разных местах объявлялось военное или чрезвычайное положение. Что же касается законов, то специальных законов по таким вопросам не существует. Не было необходимости в этом». ГКО решил ввести в городе и прилегающим к нему районам осадное положение, текст которого был опубликован 20 октября в газете «Правда». Осадное положение действовало до середины января 1942 г.[1168].

В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также для пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других «агентов немецкого фашизма» ГКО постановил: