Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

Подписанные японо-германские соглашения являлись частью мобилизационного «Плана подрывных операций» Генштаба Японии от 1932 г., предусматривавшего заблаговременную подготовку агентурно-диверсионного аппарата в Советском Союзе и в приграничных с ним странах для уничтожения советского тыла и срыва перевозок материальных ресурсов, призывных контингентов и военной техники на Дальний Восток в случае советско-японской войны. Аналогичную работу проводили и советские специальные органы в странах Европы, Ближнего, Дальнего Востока и Северной Америки, для чего в 1927 г. в Разведупре РККА был создан сектор активной разведки во главе с С.В. Жбиковским, а в ИНО ОГПУ в 1929 г. – спецгруппа Я.И. Серебрянского.

Для Германии соглашения с Токио имели принципиально иное значение и являлись частью её политики расширения жизненного пространства за счёт поглощения СССР. Крайней датой завершения двусторонних мероприятий по созданию в приграничных с Советским Союзом странах агентурно-диверсионного аппарата был обозначен 1941 г., что однозначно свидетельствовало о намерении Третьего рейха напасть на нашу страну в указанный срок.

Однако двусторонние соглашения носили локальный характер и не были парафированы германским правительством, так как на тот момент Военное министерство и МИД возглавляли прокитайски настроенные Вернер фон Бломберг и Константин фон Нейрат, не заинтересованные в расширении контактов с Японией в ущерб интересам Германии в Китае. Ситуация изменилась только после назначения главами военного и дипломатического ведомств в феврале 1938 г. членов прояпонской фракции Вильгельма Кейтеля и Иоахима фон Риббентропа[463]

. Согласование деталей с ними заняло восемь месяцев, и 7 октября текст «Дополнительного соглашения о японо-германском обмене информацией о Советском Союзе» был парафирован[464].

Не стоит, однако, переоценивать масштабы предвоенного взаимодействия двух разведслужб. Используемые ныне оценки результатов японо-германского сотрудничества в области разведки и диверсий против СССР во второй половине 30-х гг. основываются главным образом на докладе рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера Адольфу Гитлеру от 31 января 1939 г., который позднее был представлен стороной обвинения Токийскому трибуналу. В докладе, в частности, отмечалось, что на встрече с Осима последний сообщил ему о проведённой совместно с абвером «большой работе по разложению России через Кавказ и Украину» и переброске 10 русских агентов на советскую территорию через Кавказ с задачей ликвидировать И.В. Сталина, которые были убиты[465].

Комментируя этот документ, Осима дал показания трибуналу, что за 10 лет пребывания в Германии он виделся с Гиммлером только два раза – зимой 1936 г. и весной 1941 г., деятельность берлинского разведцентра Усуи не была ему подотчётна, а «заброска 10 диверсантов в Советский Союз вылилась бы в их арест и разоблачение всей операции, что имело бы самые мрачные и разрушительные последствия для японо-советских отношений»[466]

.

Реальным воплощением разведывательного альянса двух стран стало предоставление доступа японскому военному атташе в Берлине к материалам абвера о Советском Союзе. В реляции к награждению орденом начальника 2-го отдела немецкой военной разведки майора Гельмута Гроскурта от 24 октября 1938 г. отмечалось, что поступавшая через него информация о СССР и Советской армии имела исключительно важное значение для подготовки Японии к войне с нашей страной, особенно в части, касавшейся намерений Москвы в отношении Китая и характера оказываемой ему помощи[467]. Кроме того, посетивший в апреле 1937 г. Берлин помощник военного атташе в СССР капитан Котани Эцуо передал немцам данные об ОКДВА и ЗабВО в обмен на информацию о Красной армии[468].

В свою очередь германский военный атташе в Токио с 1936 г. регулярно получал из Генштаба Японии информацию о дислокации, численности и перемещениях советских войск на Дальнем Востоке, перепроверял сведения немецких источников о военно-экономическом потенциале СССР, а во второй половине 1938 г. его помощник майор Эрвин Шолль и сотрудник 3-го отдела абвера полковник Грайлинг участвовали в допросах Г.С. Люшкова, благодаря чему детализировали дислокацию советских войск на Дальнем Востоке и в Забайкалье, уточнили структуру органов госбезопасности СССР, получили достоверные сведения о характере политических чисток в Советском Союзе[469].