Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Книга 1

В части организации разведки Уставом 1846 г. был учтен опыт существования в Действующей армии с 1812 по 1815 гг. Высшей воинской полиции. Так, учреждалась должность генерал-полицмейстера Армии, которому вменялось следить в мирное и военное время «за благоустройством армии средствами тайной наблюдательной полиции». Но кроме этого, в военное время на него возлагалась организация разведки «тайными средствами». Согласно Уставу, генерал-полицмейстер был обязан «употреблять все зависящие от него способы и средства для доставления посредством лазутчиков вернейших о неприятеле сведений», которые через Начальника Главного штаба Армии должны докладываться генерал-квартирмейстеру. В Уставе отмечалось, что «собрание сведений о неприятеле в военное время составляет предмет особенной важности» в деятельности генерал-полицеймейстера.

Основной расчет в военном ведомстве в мирное время по-прежнему делался на разведывательные сведения военного и военно-политического характера, добываемые зарубежными представительствами МИД России.

Сложившийся к этому времени механизм получения военной информации от Министерства иностранных дел выглядел следующим образом.

Изначально испрашивалось “Высочайшее соизволение” на привлечение представительства (представительств) России за рубежом к сбору разведывательной информации в военной области. Следующий шаг — выделение руководством министерства иностранных дел из числа дипломатических сотрудников за границей конкретного человека для решения поставленной задачи. Нередко такую кандидатуру выдвигало само военное ведомство. Им же формулировались и адресовались с указанием срока исполнения либо посольству в целом, либо отдельным его сотрудникам разведывательные задачи как в общей форме, так и конкретно.

В ряде случаев военный министр обращался к Министру иностранных дел напрямую, минуя высшую инстанцию — Императора, с просьбой обеспечить добывание соответствующей информации. При этом предполагалось, что при необходимости соответствующие указания будут незамедлительно даны или подтверждены монархом. Иногда такие просьбы ставились военным министром, а во время боевых действий — командующим армией непосредственно перед начальником Департамента внутренних сношений МИД, который передавал их в подразделения МИД, отвечавшие за “все политические дела, касающиеся Западной Европы и Западного полушария”

Характерное этом отношении письмо военного министра А.И. Чернышева на имя министра иностранных дел К.В. Нессельроде от 20 декабря 1843 года (1 января 1844 года):

“Одна из обязанностей вверенного мне министерства состоит в собирании по возможности верных сведений о военных силах и способах иностранных государств, — писал Чернышев. — Сведения эти доставляются. как Вашему сиятельству из прежней моей переписки известно, корреспондентами военного министерства в чужих краях. О некоторых государствах оные весьма удовлетворительны. Но об Австрийской империи нет вовсе полных и верных сведений.

Заботясь об успешном исполнении всех обязанностей, на вверенном мне министерстве лежащих, и зная, сколь важно в военном отношении иметь верные сведения о силах и способах иностранных государств, я обращаюсь к Вашему сиятельству с покорнейшею просьбою почтить меня уведомлением Вашим, нельзя ли будет поручить доставление сведений об Австрии старшему секретарю посольства нашего в Вене камергеру Озерову, по примеру того, как исполнял это предместник его г. Кудрявский, к сему имею честь присовокупить, что Ваше сиятельство крайне меня бы одолжили если бы изволили также поручить одному из чиновников миссий наших в Лондоне и Константи юполе доставление подобных сведений об Англии и Турции”, — ходатайствовал военный министр[68].