Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

Командир эскадрильи 2/NJG 2 старший лейтенант Юнг делал это вновь и вновь. Пристроившись сразу за противником, он сбивал врага как раз в тот момент, когда тот шел на посадку. И это еще не все. Другие истребители, управляемые такими пилотами, как старший лейтенант Земрау, лейтенанты Ган, Беме и Фолькер, старшими сержантами Байером, Германом и Кестером, пикировали на освещенные аэродромы, устраивая дождь 100-фунтовых осколочных бомб посреди маневрирующих на земле бомбардировщиков. Хотя вызванное замешательство обычно было больше, чем реальный ущерб, самым важным было то, что из опасения сбить собственные самолеты британская зенитная артиллерия была вынуждена молчать.

Капитан Гюльшоф поделил территорию британского КБА на три боевые зоны: Восточную Англию, Линкольншир и Йоркшир. Вскоре его экипажи были знакомы с любым аэродромом внутри этих зон. Хотя группа редко располагала более чем двадцатью пригодными самолетами одновременно, она могла поддерживать уровень ночных налетов.

Среди тех, кто поднялся в небо вечером 25 июня 1941 года, был старший лейтенант Пауль Бон из 2-й эскадрильи. За прошедшие две недели он сбил над Англией три самолета противника, и, пока его «Ju-88» летел в темноте на северо-запад, он был полон уверенности в себе.

Версия «Ju-88» в качестве ночного истребителя отличалась от варианта бомбардировщика наличием твердой обшивки вместо остекления в носовой части и мощного вооружения из трех стреляющих вперед 20-миллиметровых пушек и трех пулеметов «MG 17», установленных в носовой и нижней частях фюзеляжа. Вместо четырех человек, как обычно, в экипаже их было три: пилот, борт-инженер и радист, которыми в этот вечер были Бон, вольноопределяющиеся Вальтер Линднер и Ханс Энгман.

Через какой-то час полета вспышки на земле обозначили стрельбу противовоздушной артиллерии, а прожектора стали прочесывать небо. Но это не волновало экипаж. Напротив, свидетельствуя, что их самолет уже над побережьем, они послужили желанным навигационным ориентиром, который поможет определить дальнейший курс.

Тут по азимуту 320 градусов Бон внезапно заметил тень в каких-то нескольких сотнях метров по правому борту, приближающуюся к нему на необычно большой скорости, собираясь пересечь его курс. Ему хватило нескольких секунд, чтобы опознать в ней «уитли» и развернуться в том же направлении. «Уитли» летел на большой скорости, но благодаря своему хорошему ночному зрению Бон удерживал его в виду, медленно подкрадываясь к противнику сзади, пока дистанция не составила 80 метров, и тут разразились огнем его пулеметы и пушки. Снаряды, врезаясь в фюзеляж врага, оставляли на нем искры, и «уитли» тут же загорелся. Однако он не был смертельно ранен и еще мог совершить аварийную посадку. Поэтому Бон повторил свою атаку, на этот раз с другой стороны, целясь в правое крыло. И опять выстрелы попали в цель.

В этот же момент от попаданий с четверенного пулемета британского кормового стрелка, который принялся оборонять свой самолет за секунды до его гибели, раскололся фонарь кабины «Ju-88». И тут же правое крыло «уитли» отломилось, самолет врезался в землю, подобно светящемуся факелу.

«Сбили!» – закричал радист Энгман за мгновения до того, как его самого выбросило из кресла через кабину. И пока «Ju-88» тоже летел к земле, его пулеметы все еще вели огонь, без пользы расстреливая ночное небо.

Первым пришел в себя Линднер, который тут же осознал грозящую всем смертельную опасность. Бон лежал без сознания на штурвале, давя на него своим весом и направляя самолет вниз к гибели. Невероятным усилием Линднер оттолкнул безжизненное тело в сторону, схватился за штурвал и проделал те движения, которые он столько раз видел со своего места сбоку, наблюдая за пилотом: манипуляции, необходимые для вывода машины из пике. Как лощадь, вставшая на дыбы, «Ju-88» выровнялся в плотном тумане на высоте 1000 метров.

«Этот новобранец способен действовать самостоятельно», – гласил доклад психолога после осмотра Линднера, когда тот подал заявление с просьбой принять его на летную службу. И вот своими быстрыми и четкими действиями в момент крайней опасности он не только подтвердил заключение врача, но и спас жизнь себе и Энгману. Но старшему лейтенанту Бону уже нельзя было помочь: он был убит.

На высоте 4000 метров Энгман доложил по радио о том, что произошло. «Мы попробуем приземлиться на базе», – добавил он.

В Гильзе-Рийене капитан Гюльшоф приказал включить прожектор, установив луч, который должен служить маяком, вертикально. Однако этот луч терялся в слоях облаков, и, когда Линднер попытался пробиться вниз при посадке, он потерял ориентировку. Три раза он пересекал линию, которая ему казалась голландским берегом, поворачивал назад и начинал снова. Тем временем Энгман непрерывно вызывал наземную радиостанцию, не получая никакого ответа.