Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

Тем не менее он тут же отрапортовал Мильху и Герингу. Он заявил, что «Ме-262» является проектом первостепенного значения. Такой самолет может коренным образом изменить ситуацию. Похоже, ему удалось убедить обоих. Но все равно серийное производство все не начиналось, потому что против этого был один человек: Гитлер. Ему не был нужен новый истребитель. Он и думать не хотел об обороне: только атака. Он ни в чем не нуждался, кроме бомбардировщиков. Когда 26 ноября 1943 года после новых шести месяцев задержки ему продемонстрировали в Инстербурге «Ме-262», фюрер удивил профессора Вилли Мессершмитта вопросом:

– А этот самолет может нести бомбы?

Мессершмитт ответил утвердительно. По крайней мере, как и любой другой самолет при острой необходимости. Затем заколебался, подумав о последствиях… Но Гитлер не дал ему продолжить.

– Тогда наконец-то у нас есть «блиц»-бомбардировщик! – воскликнул он, торжествуя.

Окружавшие его люди застыли в молчании. Внезапно это оказалось одним из «окончательных решений» фюрера, и уже никакие возражения не смогли поколебать его. Первый в мире реактивный истребитель был отягощен бомбовой нагрузкой. И его превосходство испарилось.

Сразу же возникла целая цепочка технических проблем. Из-за бомб взлетный вес стал слишком велик для грациозных стоек. Поэтому потребовалось усилить шасси и колеса. Для бомбардировочных рейдов его диапазона не хватало, поэтому пришлось пристроить добавочные баки для горючего. Тем самым был смещен центр тяжести, что нарушило устойчивость самолета. Для этой машины еще не существовало ни опробованного метода бомбовой подвески, ни даже бомбового прицела, а при использовании обычных прицелов для истребителей бомбы можно было посылать в цель лишь при пологом угле пикирования. Для стандартных пикирующих бомбардировщиков машина была слишком скоростной, чтобы можно было ее удерживать на цели. Приказ из Ставки фюрера четко запрещал такие пике или, по сути, любую скорость, превышающую 470 миль в час.

Экипажи из I/KG 51, отобранные для использования «блиц»-бомбардировщика в бою, были в отчаянии. При испытаниях в горизонтальном полете бомбы падали мимо цели, часто за полтора километра от объекта. Только после того, как был усилен фюзеляж и они смогли атаковать в пологом пике, результаты улучшились.

Прошло восемь месяцев после принятия Гитлером этого решения. К этому времени началась операция вторжения союзников, и после прорыва у Авранша фронт в Нормандии зашатался. И вот только теперь, в первые дни августа 1944 года, боевой группе реактивных бомбардировщиков «Ме-262», расквартированной в Жювенкуре, под Реймсом, был дан приказ принять участие в сражении.

Ею командовал майор Шенк, и вначале она насчитывала лишь девять самолетов. Из них два при вылете из Германии вышли из строя по причине плохого технического ухода. Недостаточно обученные, летчики никогда раньше не взлетали при полной нагрузке, а третья машина была потеряна во время промежуточной посадки в Швабиш-Халле. Летчик четвертого самолета не сумел найти Жювенкур, совершил вынужденную посадку, что было равносильно потере боевых качеств самолета.

Так что из девяти самолетов можно было выставить лишь пять против союзных войск, пробивавшихся со своего плацдарма. Хотя в конце октября группа получила в подкрепление еще двадцать пять самолетов, а II/KG 51 объединила их с истребительно-бомбардировочным вариантом «Ме-262», с накоплением опыта аварии в небе стали достоянием прошлого, но что могла поделать горстка реактивных бомбардировщиков? Их было слишком мало, и они появились слишком поздно.

Гитлеровский гамбит – превратить первый реактивный истребитель в бомбардировщик – стал еще одним примером его «интуиции», которая расстроила все планы.

Глава 5

НОЧНЫЕ ИСТРЕБИТЕЛИ В ЗЕНИТЕ

30 июля 1943 года после полудня сине-серая штабная машина люфтваффе мчалась из Потсдама в Берлин. Сидевший за рулем майор Хайо Герман вел двойную жизнь. Днем под эгидой командования люфтваффе он читал лекции на «тактико-технических курсах повышения квалификации» в Вильдпарк-Вердере, а по ночам бороздил небо на «Фокке-Вульфе-190».

Герман стремился доказать, что его идеи – правильные, но до сих пор эксперты и высшее начальство встречали их лишь с сочувствующими улыбками. И вот, когда он подъехал к аэродрому в Стаакене, там его дожидались другие летчики-добровольцы из штабов и летных школ. Под фюзеляжем каждого из самолетов был подвешен дополнительный 400-литровый бак, позволяющий еще добрых два с половиной часа полета. Вечером эта небольшая группа облетела Мюнхенгладбах. Все говорило о том, что ночь будет ясная, безоблачная.