Воевода

— Осталось только понять, какую именно речку вы называете Верблюжьей, — с сомнением произнес Михаил.

— Я покажу.

— Сколько с ним будет людей?

— Как обычно, два десятка. Для охоты и чтобы отогнать стадо, больше не нужно.

— Понятно. Гаврила, сворачиваем лагерь, — позвал Романов полусотника.

— Слушаюсь, Михаил Федорович.

Излишним имуществом себя обременять не стали, прихватив с собой из Пограничного лишь спальные мешки из овчины. Вполне достаточно, чтобы спать с комфортом на снегу хоть нагишом. Зато никакой обузы в виде массивных палаток, под которые нужны еще и вьючные лошади.

Речка получила свое название из-за невероятно извилистого русла, поросшего густыми зарослями. Протекала она меж холмами, с наветренных склонов которых ветер в значительной мере выдул снег, вскрывая большие участки сухой травы, возвышающейся над тонким белым покрывалом. И вот их-то и выбрало себе довольно крупное стадо туров в сотню голов. Обычно они не превышают и половину этого числа.

Только пастбища эти отлично подходят и для домашнего скота кочевников, живущего на подножном корме. Так что хан отправлялся не только на охоту, но и зачищать кормовую базу для своего стада, пасущегося в этом районе.

Вооружившись подзорной трубой, Михаил рассматривал животных, любуясь их мощью, красотой и, как бы это странно ни звучало, дикой грацией. Просто она у всех своя. Великолепные животные, охота на которых считается весьма опасным предприятием. У них нет естественных врагов. Только человек.

Романов скосил взгляд на Гаврилу, мысленно усмехнулся и протянул оптику ему. Тот принял прибор с напускным равнодушием и поднес окуляр к глазу. Только зря он старается. Конечно, взрослый муж, с большим жизненным опытом, хлебнувший лиха полной мерой. Но вот полностью скрыть свое желание обладать этой игрушкой он все же не в состоянии.

Михаилу вспомнилась присказка из его мира. «Мужчины хотят иметь сыновей, чтобы купить им те игрушки, которых не было у них самих». И в этом есть большая доля истины.

Похоже, не зря Михаил убил на эту трубу почти две недели. Никаких сомнений, товар тот еще суррогат. Самый дешевый и низкокачественный «китай» может посматривать на эту поделку с откровенным презрением. Но даже под эту оптику он уже начал готовить оборудование, чтобы наладить поточное производство. А там, со временем и наработкой опыта, непременно повысится и качество.

— Как будем действовать? — обернувшись и глянув в сторону удаляющегося Тамира, поинтересовался Гаврила.

— Стадо здесь уже не первый день. Ночует среди деревьев, а потом вновь поднимается пастись на склон. Причин уходить отсюда нет. Так что устроимся на обратном склоне и будем ждать завтрашнего появления хана. Ну и атакуем сверху. Уйти они не успеют.

— Зато успеют воспользоваться луками.

— Наша задача не выпустить хана и дать понять остальным, что на них напали не пограничники, — прекрасно понимая, что полусотник говорит о возможных потерях, произнес Михаил.

Увы. Полностью обезопасить людей не получится. Мало того, специально для этой операции он облачил пограничников в кольчуги. Имелся у них некоторый запас для снаряжения новичков. Так уж сложилось, что последнее время им как-то не до производства оружия и снаряжения. Вот и закупили. Не лучшего качества, а так, что подешевле.

Планируя же операцию, Михаил изъял кольчуги у вчерашних крестьян в арсенал под видом перевооружения. Знамо дело, разномастное облачение вплоть до кожи не назвать серьезной маскировкой. Но половцам было известно, что воины Пограничного обряжены в ламеллярные доспехи. Тогда уже должен будет сказать свое веское слово Китан, пристроившийся у уха наследного хана Итлара, которому вскоре предстоит называться Итларканом. Во всяком случае, Романов на это очень надеялся.

Тугоркан с воинами появился часов в десять утра. К этому времени стадо туров уже давно выбралось из прибрежных зарослей и паслось на склоне. Пограничники заняли позицию сразу за гребнем, над ним возвышалась только голова Михаила, высматривавшего приближающихся всадников в трубу. Так что опознать хана, скачущего во главе отряда, было несложно.

Половцы уже натянули свои луки, выцеливая животных, когда и Михаил натянул тетиву. Ее щелчок по наручу послужил сигналом остальным. Пограничники, пришпорив лошадей, поднялись над урезом и, практически не целясь, пустили свои стрелы в полет. Тут важен только один, самый первый выстрел. И, по сути, без разницы, даже если он всего лишь причинит легкую царапину. Михаил не собирался давать Тугоркану шанс выжить. Спасти его мог только промах.

Не дожидаясь результата, шестьдесят два всадника перевалили через холм и устремились вниз по склону. Пустить еще стрелы они уже не успевали, поэтому, убрав луки, перекинули из-за спин щиты и потянули из ножен прямые мечи.

Романов не без удовлетворения отметил, что Тугоркан завалился на холку коня. Стрела его все же настигла. В какой степени, уже не важно. Яд не даст ему шанса выжить. Не повезло еще одному воину и одной лошади. Вот и весь результат обстрела.