Воевода

Первое же керамическое ядро попало так, как надо, снеся дощатое ограждение и прорубив в плотной массе воинов просеку. Все же по плотному построению ядро, оно куда эффективней. Пока наблюдал, приметил. Что рассыпавшийся строй не спешит вновь уплотняться. То ли люди в шоке от воздействия неизвестного оружия. То ли просто не приучены к эффективным действиям в составе подразделений. Не важно. Главное, что это можно использовать.

Наконец они восстановили строй. Дистанция сократилась. Как уменьшилось и время подлета снарядов. Но ладьи все еще вне зоны поражения арабских стрел и снарядов. А вот он кое-что придумал.

— Значит, так. Стреляю ядром, и следующий заряд стрелы, — распорядился он.

Вышло как по нотам. Ядро вновь развалило строй, а стрелы влетели в разрозненных людей. Дистанция значительно сократилась, а потому и разлет оказался не столь велик. Время подлета снарядов значительно сократилось. Но это никак не сказалось на скорости перезарядки пушки. Поэтому у Михаила была возможность наблюдать за результатами с помощью трубы.

Наконец в дело вступили две баллисты и стрелометы арабов. Как оказалось, машину на носовой площадке разбило ядро. Что радовало. Касаемо же остальных, они благополучно промазали. Их и без того не отличает точность, а тут еще необходимость учитывать как движение своего судна, так и противника.

— Илья, правь прямо на галеру. Навались, братцы.

Пока будут перезаряжать, есть вариант сблизиться и пройтись по палубе в упор. Высоковато, конечно. Но все одно должно получиться изрядно.

Гаврила тем временем обошел арабов с другого борта и задействовал три стреломета, установленных на его ладье. Бог весть, с каким результатом, но то, что арабам это пришлось не по душе, факт.

Не отмалчивался и противник. Только били они по ладье Михаила. Ничего так. Меткие стрелки. И перезарядка у них куда быстрее, чем у баллист. Только против щита из толстых дощатых плах, одновременно являвшегося и штурмовым трапом, они поделать ничего не могли.

От стрел арабских лучников, пускаемых по крутой траектории, вполне защищали обычные щиты. Так что потерь пока удавалось избежать. Чего не сказать о противнике, уже умывшегося кровью. И уж тем более когда расстояние сократилось до сотни метров.

Баллисты еще не успели перезарядить, как хлопнул очередной выстрел, и тут же раздался визг каменной картечи, вырвавшейся из ствола. Просто Михаил вспомнил, что в начале эры огнестрельного оружия именно ее-то и применяли. Если против стрел пехотные щиты еще могли помочь, то против камней, летящих со скоростью двести метров в секунду, уже были бессильны.

Картечь, пущенная вдоль палубы, прошлась буквально метлой. Впрочем, подмести полностью не получилось. Сказалась высота боевых площадок. Если центральной еще досталось, то кормовая оказалась в мертвой зоне. Именно оттуда и раздался стук ударивших в ограничители плеч баллисты.

Однако Илья, едва только выпалила пушка, увел ладью в крутой разворот, сумев избежать попадания увесистого каменного ядра. Оно плюхнулось в воду чуть в стороне. Следом защелкали тетивы луков пограничников, а затем на палубу полетели кошки.

Несколько секунд — и ладья оказалась притянутой к галере. Взмах топором, и выставленный в боевое положение штурмовой трап упал на верхнюю палубу вражеского судна, впившись железными штырями в сухое дерево.

Михаил, уже подхвативший щит, выхватил саблю и устремился вверх по перекладинам. Принял удар короткого копья на щит, сблизился с арабом и полоснул по ноге. Это заставило того раскрыться, и в следующее мгновение отточенная сталь вонзилась ему в грудь, с легкостью вспоров кожаный доспех.

Следующего снял кто-то из лука, вогнав стрелу точно в грудь едва ли не по самое оперение. Третьему арбалетный болт прилетел точно в лоб, пробив железный шлем. С четвертым Романов сошелся уже на палубе площадки.

Впрочем, схватка не получилась, потому что рядом тут же возник один из его телохранителей, с ходу зарубивший араба. После чего оттеснил Михаила себе за спину, одновременно освобождая дорогу для остальных воинов, хлынувших на палубу галеры.

Корпус слегка содрогнулся, и Романов приметил, как с другого борта, и на этот раз с кормы подошла ладья Гаврилы. Мгновение, штурмовой мостик упал, впившись в дерево, и по нему тут же устремились русичи.

Похоже, Михаил отвоевался. Оказавшийся рядом Гордей осуждающе покачал головой. Кивнул двоим парням из своего десятка, мол, присматривайте за несмышленышем, а сам устремился в схватку.

Несколько минут еще шла рубка, а там арабы запросили пощады, начав активно сдаваться в плен. Вполне нормальная практика, имеющая место в этом времени. Вот если бы они бились за свои дома и точно знали, что пощады не будет, тогда совсем другое дело. Но сейчас явно не тот случай.

— Ох и любит же тебя бог, Михаил Федорович, — с задорной улыбкой подошел к нему Гаврила.

— Что-то интересное?