Воин в поле одинокий

Бредя коридорами долгой ночи,Проулками строчек и междустрочий,Сжимая пальцы в кулак,Душу выкручивая из тела,О чём я тебе рассказать хотела —Теперь не вспомнить никак.О том, как прекрасны чужие лица:Кто-то всерьёз собрался жениться,Кто-то — ложиться в гроб.Кто-то едет в Париж или Ниццу,Кто-то в руках задушил синицу —А не пищала чтоб.О том, что в комнате — неразбериха,Что в Зазеркалье тихое лихоДремлет тысячу лет,

О том, что рассвет истончает тени,А жизнь в сослагательном наклоненье —Это полнейший бред.В шторах — сквознячная пантомима,Вещи меняются неуловимо:Шкаф навис, как скала,Дыбом шерсть на спине дивана,И желтозубое фортепьяноСкалится из угла.Странный шум за стеной сырою —Словно бы в обречённую ТроюВкатывают коня.Даже не соблюдая приличийМир меняет своё обличьеИ вытесняет меня

К зеркалу, к самой стеклянной кромке,Там, где жемчужно дробится ломкий,Неуловимый свет.Тени выстроились в карауле.Просто это — ultima thule.Дальше земли нет.Кто изнутри о зеркало бьётся,Смотрит из глубины колодца,Расширяя зрачки?Кто там смеётся беззвучным смехом?В сердце моём отдаются эхомСердца его толчки.Резкий удар о ладонь ладони,Медленно погружается, тонетВ бесконечности взгляд.

Воздух ещё меж нами трепещет,Но за спиною теснятся вещи,Путь преграждая назад.Я не вернусь. Моё время сжалось.Кровь двойника с моею смешалась.Я закрываю счёт.Звон стекла, фейерверк осколков…Первый шаг — больно. Второй шаг — колко.Третий — уже полёт.

Танец

Все — от винта!Я начинаю танец.И вот уже душа моя легка,И яростно-слепой протуберанецВыплёскивает из-под каблука.

Мне безразлично, кем была вчера я,Чем станут завтра кровь и плоть моя,И я пляшу, кружась и замирая,В пульсирующем ритме бытия.Сгорает на лету земное бремя,Долги, заботы, память и печаль.И я пляшу, закручивая времяС пространством — в напряжённую спираль.Но вечности тончайшая иголкаНасквозь пронзает эту круговерть,И я пляшу —   на углях,      на осколках,Живым огнём отпугивая смерть.

«Прости, классическая Муза…»