Война и любовь

— Мешков Олег Николаевич, начальник отдела уголовного розыска, — ввел данные Бахтин.

— Вас расквартировали в детском санатории?

— Это секретная информация.

Мешков сделал лицо кирпичом:

— Я глаза завсегда в сторону, когда мимо проезжаю, чтобы «Уралы» и БМП не видеть.

Бахтин хотел съязвить в ответ, но у него зазвонил телефон. Майор выслушал сообщение, одернул форму и приказал бойцам:

— По машинам! Диверсия на ЛЭП. Обесточена воинская часть.

— Вот то ваша работа, Росгвардия, — поддержал Мешков. — А с хлопцем я разберусь.

— Уж разберись. И про пистолет не забудь доложить.

— Всенепременно. От меня привет Артемову.

— Кто это?

— Полковник, командир части, Евгений Петрович Артемов.

— А ты тут всех знаешь, майор.

— Теперь да.

Мешков протянул руку новому знакомому. Рукопожатие было крепким, словно каждый стремился доказать собственную силу. Сошлись на ничьей. Бахтин запрыгнул в «Урал». Хлопнула дверца, взревел двигатель, Росгвардия укатила.

К месту происшествия спешила бабушка Дениса, на ходу грозя внуку жилистым кулачком:

— Где мой охломон? Жив! Уж я ему уши повыдергиваю. Шо ты устроил? Опозорил Чмыхиных, ирод! Марш домой под замок!

— Погоди, Тамара Егоровна, — остановил женщину Мешков. — Денис со мной поедет.

— Куда?

— Надо снять показания, научить уму разуму.

— Долго?

— Завтра Денис будет дома. А если пару дней у нас посидит, то больше поумнеет.

Глаза Чмыхиной забегали от внука к полицейскому. Чуть поразмыслив, бабушка согласилась:

— Вправь ему голову, Олег Мыколаевич. А то и ремнем! Дозволяю.

— Не мой метод. Денис, в машину.

— Вечерять будешь дома, Олег Мыколаевич? — спохватилась соседка, когда Мешков завел двигатель. И прокричала вслед: — Я тебе картохи отварю! С чесноком — он от всех болезней!

Глава 7

УАЗ с литерой Z командира воинской части полковника Артемова Евгения Петровича свернул с асфальтированной дороги и проехал по заросшей грунтовке меж высоких разлапистых сосен к хутору Доляны. На дальнем хуторе и в мирное время жизнь теплилась в пяти дворах, а сейчас, после вынужденного отселения приграничной полосы, жилой осталась крайняя беленая изба за облупившимся штакетником. Дом снял полковник для своей беременной жены Татьяны.

Заслышав шум приближающегося автомобиля, жена на скорую руку развесила постиранное белье на веревке во дворе, подхватила тазик и вышла к калитке навстречу мужу. Эмалированный таз казался вдвое меньше ее большого живота.

Сорокалетняя Татьяна Артемова, акушер-гинеколог по профессии, к первой беременности в позднем возрасте отнеслась с гипертрофированной щепетильностью. Уволилась с работы, на обследования ездила в областной Центр матери и ребенка, отдыхала в санаториях. Знакомые не сильно удивились, что на последнем месяце беременности Татьяне взбрело в голову жить в сосновом лесу.

Евгений Петрович привез жене продукты. Его водитель, рядовой-срочник в бронежилете, остался в машине и наблюдал, как подтянутый моложавый полковник обнимает раздувшуюся женщину.

— Скоро? — спросил Евгений супругу.

— Вот-вот, — со светлой улыбкой ответила Татьяна.

— Справишься?

— Я столько родов приняла. Ты с нами пообедаешь?

Муж неопределенно пожал плечами, и жена ринулась хлопотать на кухню. Полковник зашел в дом. Кинул ободряющий взгляд жене, проходя мимо кухни, и открыл дверь в дальнюю комнату.

Там на коврике у кровати стояла на четвереньках молодая женщина в просторном пестром сарафане. Она выгнула спину вверх и опустила голову, прижала подбородок к груди и застыла так на некоторое время. Полковник наблюдал за ней сзади. Затем женщина прогнула спину вниз, задрала носик вверх и скосила лукавый взгляд на Артемова:

— Здравствуйте, Евгений Петрович.

— Привет, Юля.

— Гимнастика для беременных, — пояснила Юля и легла на бок, накрыв ладошкой большой живот. — Потрогай. Тебя почувствовал, ножкой сучит.

Артемов опустился на колени рядом с беременной женщиной, коснулся ладонью ее живота, почувствовал толчок. Суровое лицо военного просветлело:

— И правда.

Юля ответила блудливой улыбкой, накрыла его ладонь своею и потянула вниз к промежности, нашептывая:

— Женя, хочешь меня? Как раньше.

— Раньше ты за деньги, — некстати вспомнил он.

Юля не смутилась:

— И сейчас не даром.

— Нет, тебе нельзя.

— На боку сзади можно, — искушала Юля. — Татьяна пятнадцать минут будет курицу жарить, а ты за пять управишься.

Артемов опустил взгляд. Пышная Юлькина грудь с глубокой ложбинкой вываливалась из-под сарафана. Так и хотелось запустить туда пальцы, сжать нежную плоть, прильнуть телом. Юлька бы раскрылась, подзадорила — она умеет.

У его жены Тани и грудь была меньше и задор напрочь отсутствовал. Уже долгие годы секс с ней был по расписанию, как работа, лишь бы супруга забеременела. Попытки разнообразить любовные игры пресекались. «Найди себе проститутку!», — в сердцах заявляла жена.

И он нашел. Во время командировки в Белгород Артемов клюнул на пышную грудь, открытые губы и обещающий взгляд девчонки с фотографии. Девушкой по вызову оказалась Юля Савенко. С ней всё было иначе. Взгляд — сладкий соблазн, прикосновения — чувственная игра, секс — бешенный взрыв.