Война и мир Михаила Тухачевского

Ответ: …В моих интересах было бы ухватиться сейчас за то, что Тухачевский сказал про меня лично, но, так как я с самого начала встал на путь чистосердечного признания, то я категорически отрицаю все, что Тухачевский сказал в отношении меня и состава центра заговора… Тухачевский почему–то меня и Уборевича хочет отвести от этого дела. Почему Тухачевский хочет сохранить Уборевича, я высказал свои соображения. Может быть, и в отношении меня у Тухачевского те же соображения, но я, ставши на путь признаний, не могу сейчас замазывать ту роль, которую я выполнял под руководством Тухачевского.

Вопрос Тухачевскому: …Вы по каким–то соображениям роль Корка смазываете, так же как и скрываете роль Уборевича….

Ответ: …Путает или забывает Корк, — не знаю»43.

Отвечая костолому–следователю, Тухачевский дает горько–саркастическую характеристику сталинским методам дознания.

«Вопрос Тухачевскому. Показания Корка более последовательны, чем ваши. Но не в этом в конце концов дело. Мы хотим знать правду, как было на самом деле?

Ответ. Корк имел возможность больше меня восстановить эти факты: он раньше меня арестован»44 .

Тухачевский был «неудобен» — следствие дало сбой.

Этот сбой был ликвидирован уже несколько дней спустя.

От маршала добились, — возможно, в прямом смысле — нужных показаний.

Заявление М. Н. Тухачевского от 9 июня 1937 года «Начальнику 5–го отдела ГУГБ НКВД СССР Леплевскому Пом. Начальника 5–го отдела ГУГБ НКВД СССР Ушакову В дополнение к очной ставке, данной мне сегодня ночью с Якиром…

показываю, что я снимаю свое отрицание участия Уборевича в заговоре…

Я не смог сразу же признать на очной ставке правоты показаний Якира, т. к. мне неудобно было отказаться от своих слов, которые я ранее говорил как на допросах, так и на очной ставке с Корком.

Тухачевский. 9.6.37»45 Им понадобилось 10 дней…

Почерковедческая экспертиза констатировала и в этом заявлении ярко выраженные признаки выполнения в необычном состоянии.

Заявление М.Н. Тухачевского от 10 июня 1937 года «Помощнику Начальника 5–го отдела ГУГБ НКВД СССР Ушакову Так как я заявил о том, что решил искренне и чистосердечно давать показания о всем, что мне известно по поводу антисоветского военного заговора, то я, вспомнив фамилии участников заговора, не названных мною ранее, сообщаю их следствию дополнительно.

Мне известны следующие участники заговора: Левинзон, Аронштам, Векличев, Орлов…, Клочко, Германович.

Помимо того уточняю, что хотя четкие задания по подготовке поражения на территории БВО и КВО, и относятся к весне 1936–го г., но и до этого, в 1935–ом г., между участниками цент pa военного заговора происходили обсуждения вопросов оперативного вредительства, т. е. по существу, пораженческой деятельности.

Прошу приобщить к делу эти мои дополнительные показания.

Тухачевский. 10.6.37»46.

Из заключения Экспертно–криминалистического центра ГУВД по Петербургу и ЛО:

«В тексте Заявления от 10 июня 1937 года наблюдаются те же

признаки, свидетельствующие о необычном состоянии исполнителя.

При этом данный текст также мог быть выполнен под диктовку, особенно в части фамилий (в них также наблюдаются: в обозначениях фамилий — более дуговые движения, более вертикальный наклон по сравнению с рядом расположенным записями, а также между собственно выполненными фамилиями. «Казенный стиль»

изложения, особенно в последних двух абзацах (например, в части уточнения: «то есть по существу, пораженческой деятельности») »47.

Помимо навязанной «казенщины» изложения, была еще и редакторская правка.

«Я изложил следствию с предельной, если не преувеличить, величиной, все эти опасности, все эти стороны тяжелых преступлений, которые даже не верится, что они могут существовать на самом деле».

Эта фраза подчеркнута красным и в дубле стенограммы выглядит так:

«Я предельно изложил все эти опасности, все эти стороны тяжелых преступлений, в которые, не будь я сам их участником, даже не мог бы поверить, что они могут существовать на самом деле»48.

В рукописных текстах показаний пляшут буквы, смазываются строчки… На страницах — ржаво–коричневые брызги.

«В процессе изучения дела М. Н. Тухачевского на отдельных листах его показаний обнаружены пятна буро–коричневого цвета.

В заключении Центральной судебно–медицинской лаборатории Военномедицинского управления Министерства обороны СССР от 28 июня 1956 г. говорится: «В пятнах и мазках на листках 165, 166 дела…обнаружена кровь… Некоторые пятна крови имеют форму восклицательного знака. Такая форма пятен крови наблюдается обычно при попадании крови с предмета, находящегося в движении, или при попадании крови на поверхность под углом…»»49.

После ареста И. Э. Якира и И. П. Уборевича решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 мая 1937 года, а затем от 30 мая — 1 июня 1937 года опросом членов ЦК ВКП(б) и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) было оформлено и подписано И. В. Сталиным постановление: