Война миров (The War of the Worlds)

I have a dim memory of the foot of a Martian coming down within a score of yards of my head, driving straight into the loose gravel, whirling it this way and that and lifting again; of a long suspense, and then of the four carrying the debris of their comrade between them, now clear and then presently faint through a veil of smoke, receding interminably, as it seemed to me, across a vast space of river and meadow.	Помню как во сне, что нога марсианина прошла ярдах в двадцати от моей головы, увязая в песке, разворачивая его и снова вылезая наружу, потом, после долгого томительного промежутка, я увидел, как четыре марсианина пронесли останки своего товарища; они шли, то ясно различимые, то скрытые пеленой дыма, расползавшегося по реке и лугам.
And then, very slowly, I realised that by a miracle I had escaped. CHAPTER THIRTEEN HOW I FELL IN WITH THE CURATE	Потом очень медленно я начал осознавать, что каким-то чудом избежал гибели. 13. Встреча со священником
After getting this sudden lesson in the power of terrestrial weapons, the Martians retreated to their original position upon Horsell Common; and in their haste, and encumbered with the debris of their smashed companion, they no doubt overlooked many such a stray and negligible victim as myself.	Испытав на себе столь неожиданным образом силу земного оружия, марсиане отступили к своим первоначальным позициям на Хорселлской пустоши; они торопились унести останки своего разорванного снарядом товарища и поэтому не обращали внимания на таких жалких беглецов, как я.
Had they left their comrade and pushed on forthwith, there was nothing at that time between them and London but batteries of twelve-pounder guns, and they would certainly have reached the capital in advance of the tidings of their approach; as sudden, dreadful, and destructive their advent would have been as the earthquake that destroyed Lisbon a century ago.	Если бы они бросили его и двинулись дальше, то не встретили бы на своем пути никакого сопротивления, кроме нескольких батарей пушек-двенадцатифунтовок, и, конечно, достигли бы Лондона раньше, чем туда дошла бы весть об их приближении. Их нашествие было бы так же внезапно, губительно и страшно, как землетрясение, разрушившее сто лет назад Лиссабон .
But they were in no hurry.	Впрочем, им нечего было спешить.
Cylinder followed cylinder on its interplanetary flight; every twenty-four hours brought them reinforcement.	Из межпланетного пространства каждые двадцать четыре часа, доставляя им подкрепление, падало по цилиндру.
And meanwhile the military and naval authorities, now fully alive to the tremendous power of their antagonists, worked with furious energy.	Между тем военные и морские власти готовились с лихорадочной поспешностью, уразумев наконец ужасную силу противника.
Every minute a fresh gun came into position until, before twilight, every copse, every row of suburban villas on the hilly slopes about Kingston and Richmond, masked an expectant black muzzle.	Ежеминутно устанавливались новые орудия. Еще до наступления сумерек из каждого куста, из каждой пригородной дачи на холмистых склонах близ Кингстона и Ричмонда уже торчало черное пушечное жерло.
And through the charred and desolated area--perhaps twenty square miles altogether--that encircled the Martian encampment on Horsell Common, through charred and ruined villages among the green trees, through the blackened and smoking arcades that had been but a day ago pine spinneys, crawled the devoted scouts with the heliographs that were presently to warn the gunners of the Martian approach.	На всем обугленном и опустошенном пространстве в двадцать квадратных миль вокруг лагеря марсиан на Хорселлской пустоши, среди пепелищ и развалин, под черными, обгорелыми остатками сосновых лесов, ползли самоотверженные разведчики с гелиографами, готовые тотчас же предупредить артиллерию о приближении марсиан.