Война против России. Окончательное решение «русского вопроса»

Итак, советскому командованию было ясно: войска еще не перебрасывают, люфтваффе нет на аэродромах, к зиме немцы не готовятся. Какая в таком случае может быть война? Никто не понимал, что это такой авантюрный план. Вторая проблема состояла в том, что в советском Генеральном штабе ошиблись с возможным направлением главного удара вермахта. По всем канонам военного искусства нельзя было наступать к северу от Полесских болот — именно там, где наступали немцы. Потому что в Белоруссии очень легко прижать наступающую армию с одного фланга и окружить ее. По расчетам Генерального штаба Красной армии, немецкое наступление должно было идти с юга, и все советские войска готовились отражать удар на Украине. То, что основной ударной силой гитлеровцев стала группа армий «Центр», оказалось полной неожиданностью для советского командования. Да, по всем военным канонам так нельзя было планировать операцию, но Гитлер заставил своих генералов поступить именно таким образом.

У немецкой армии было одно явное преимущество — очень хорошая радиосвязь: все самолеты и все танки были оборудованы радиопередатчиками. В Красной армии не было основного, что требуется для эффективного управления, — связи. И чем крупнее воинские соединения, тем в большей степени управление ими зависит от быстрой и качественной связи. Кроме того, создавая крупные соединения, особенно корпуса, советское командование не учло, что для них чрезвычайно важна отлично отработанная логистика. В любой момент в любую точку боя должны быть доставлены боеприпасы, запчасти, смазочные материалы, еда для солдат — это основное. Когда ресурсы разбросаны на большом участке, связи нет, а логистика не работает, то это уже является не армией, а просто сборищем людей и груды металла.

Таким образом, к 22 июню 1941 года, когда Гитлер напал на СССР, подготовка командного состава Красной армии находилась на низком уровне, организация вооруженных сил также пребывала на низком уровне, а способность управлять войсками была очень слабая.

Войска Красной армии располагались двумя эшелонами обороны — и в ста километрах, и в трехстах километрах от государственной границы. Это привело к тому, что 22 июня, когда 100 немецких дивизий форсировали и переходили границу, реально им противостояло только сорок дивизий. Все остальные советские войска находились за сотню километров дальше вглубь территории СССР. А затем началось то, что из-за неопытности командования, из-за отсутствия связи всегда происходит на войне.

Огромные расстояния, потеря связи и управления вылились в полную неразбериху. Первые две недели у командования Красной армии не было почти никакого понимания того, что происходит на фронте, где находятся их боевые части, где находятся немецкие войска. Таким образом, приказы, которые отдавались, оказывались абсолютно неэффективными.

Подобное своими глазами я видел в израильской армии во время Войны Судного дня. Хотя, конечно, на гораздо меньшем по размерам театре военных действий и с участием более современной армии. Тогда на Синайском полуострове в октябре 1973 года я отлично понял, что происходит в войсках, когда командование теряет представление о ситуации на фронте.

Все эти факторы в совокупности и привели к трагическим поражениям Красной армии летом 1941 года. К 1 декабря 1941 года немецкие войска захватили всю Белоруссию и Украину, часть РСФСР, а также продвинулись по территории Советского Союза на глубину от 850 до 1200 километров. Однако немецкие войска были остановлены под Москвой и Ленинградом. Стратеги вермахта планировали, что к ноябрю война должна была быть закончена полным разгромом Красной армии. В ноябре оказалось, что до конца войны еще очень далеко и в стратегическом отношении план «Барбаросса» потерпел полный крах. Потери вермахта составили 740 тысяч человек, из них — 230 тысяч убитыми. Для гитлеровского командования это оказалось крайне серьезными и неожиданными потерями. На них кейтели, гальдеры, паулюсы и браухичи явно не рассчитывали.

Стратегической проблемой немецкого командования было то, что они никогда не могли правильно оценить советские мобилизационные возможности. Накануне войны в Генеральном штабе вермахта просто не поняли, сколько солдат есть у СССР, не учли, сколько еще советских граждан могут быть мобилизованы. В 1941 году военные разведчики из абвера сказали, что кроме тех, которые есть у Советского Союза, русские смогут мобилизовать еще 40 дивизий. А ведь только за лето 41-го на фронт было отправлено 324 дивизии. То же самое было под Сталинградом. Когда немцы планировали летнее наступление 1942 года, военная разведка докладывала: «У Красной армии нет резервов — можно наступать». Когда вдруг откуда ни возьмись появились новые советские дивизии — это стало очень большой неожиданностью для вермахта. Но и в 1943 году, перед Курской битвой, сотрудники абвера докладывали, что людские ресурсы СССР исчерпаны, больше они никого не могут мобилизовать. И когда откуда-то появились еще два советских фронта, это явилось колоссальной неожиданностью для Гитлера и его генералов.