Воинский класс

— У меня ответное предложение, — сказал Мартиндэйл. — Вы продолжаете делать то, что, черт подери, делаете на этом месте, в зависимости от того, что ваша пустая голова считает волей народа. Когда Россия вторгнется в Турцию, Украину или Грузию, когда Китай снова попытается захватить Тайвань и Южно-Китайское море, если Иран снова попытается захватить Персидский залив или Красное море и плохие парни при этом начнут загадочным образом терять корабли, самолеты и базы, вы просто поклянетесь, что Соединенные Штаты никоим образом к этому не причастны. Вы пообещаете расследовать это дело, а потом просто забудете. Ваши люди всегда смогут набрать номер и сообщить нам какие-либо сведения или передать пару старых фотографий или спутниковых снимков. Никакой прямой передачи — просто забытый на столе файл, отправка факса или электронного письма не на тот адрес, да и просто случайная задержка на пару минут при передаче информации из Пентагона в Белый дом. Вы сможете все отрицать, обличая прессу за распространение слухов и панику и продолжая радостно засовывать голову в песок. А в дерьме по всему миру будет копаться кто-то другой.

— Вы считаете это хорошей шуткой, Мартиндэйл? — Ответил Торн. — Я могу вас заверить, что ситуация предельно серьезна. Я могу поднять трубку и вас арестуют на месте. ФБР в конце концов обнаружит остальную часть вашего стрелкового клуба. Вы будете опозорены и унижены на всю оставшуюся жизнь. А жизни и карьеры ваших сообщников будут разрушены.

— Не будьте ослом, Торн, — увещевающим голосом сказал Мартиндэйл. — Вы знаете так же хорошо, как и я, что ничего доказать не удастся. Все скажут, что вы арестовали, оклеветали и преследуете бывшего президента Соединенных Штатов, а ни одно обвинение не будет правдивым. Конгресс полностью отвернется от вас, и вы уже не сможете протащить ни единого закона. Вы станете еще большим посмешищем, чем уже есть.

— Я даю вам последний шанс, Кевин, — сказал Торн. — Забудьте об этом безумии. Скажите мне, кто ваши офицеры, и они будут освобождены от уголовной ответственности, только на этот раз, после того, как мы проведем разъяснительную беседу о проблеме, которую они создали и наказании, которое их ожидает в случае признания их виновными.

Мартиндэйл пристально и долго смотрел на Торна, а затем пожал плечами.

— Было очень приятно поговорить с вами, Торн, — сказал он, протягивая руку президенту. Ваша наивность уступает только вашей преданности своим убеждениям. Быть может, вы и в самом деле реинкарнация Томаса Джефферсона, как утверждают все эти чудаки.

Торн выглядел разочарованным, но тем не менее, пожал руку Мартиндэйлу.

— Мне также было очень приятно поговорить с вами, сэр, — сказал он. — Я не завидую судьбе, которую вы выбрали для себя и своих обманутых последователей. Я полагаю, ваш путь будет долгим и трудным.

— Без сомнения, — сказал Мартиндэйл, направившись к двери. — Не забудьте раскурить что-нибудь за меня, когда будете приобщаться к природе. А у меня есть работа, которую нужно сделать.

Северная часть Лас-Вегаса, Невада, вечером

Дуэйн Деверилл с хлопком открыл бутылку «Дакхом Мерло» и наполнил бокалы.

— А вот и ты, — гордо сказал он. — У меня тут отличная вещь 95-го года. Как раз под ужин.

Энни Дьюи пришла всего несколько минут назад, все еще в летном комбинезоне. Она бросила портфель на столик у дивана.

— Звучит неплохо, — рассеянно сказала она, расстегивая костюм. — Что приготовил?

— Приготовил? Я? Прости, милая, но я просто заказал «Пиццу Хат». Надеюсь, ты не станешь брать в голову?

— Да нифига, — сказала она. — Обожаю пиццу с красным вином.

Он протянул ей бокал, они соприкоснулись бокалами, а затем поцеловались.

— За тебя, — сказал он. Сделав глоток, он залихватски добавил: — А ничего.

Она соблазнительно улыбнулась, но отстранилась.

— Извини. Мне срочно надо в душ. От меня разит так, будто я провела в кабине не три часа, а как минимум неделю.

— Давай помогу, — он усадил ее на диван и снял с нее летные ботинки и носки, а затем помог выбраться из комбинезона. Под ним на ней была белая майка поверх эластичного бюстгальтера и хлопковых трусиков. Лукаво улыбаясь, он поцеловал пальцы ее ноги, а затем двинулся вдоль ног к талии и животу, а затем снова к талии.

Она мягко, но настойчиво подняла голову.

— Сначала душ, ладно?

Он улыбнулся в ответ, но в глазах отразилась обеспокоенность.

— Конечно. — Он дал ей встать с дивана и посмотрел, как она подобрала летный комбинезон. — Все нормально?

Она повернулась к нему в пол оборота и кивнула.

— Нормально. Наверное, просто устала. Сегодня был длинный день. — Она повернулась к нему и устало улыбнулась. — Ты знаешь, что ты замечательный?