Воинский класс

Ближайший вражеский истребитель только что начал резкий набор высоты с разворотом вправо, видимо, после пуска ракеты с радиолокационным наведением. Стойка быстро изменил направление, включил форсаж и начал набирать высоту следом за целью. Он увидел вспышку внизу, а затем услышал сильный хлопок ниже и позади — вражеская ракета промахнулась менее чем на пятьдесят метров. Еще несколько секунд, и он увидел индикатор «пуск разрешен» на ИЛС и выпустил ракету Р-60 с тепловой головкой самонаведения. Он знал, что не следовало отворачивать от истребителя над ним — но у него было достаточно энергии, чтобы отвернуть и уйти, кроме того, он был один против как минимум четверых, и ему следовало продолжать двигаться. Кроме того, этот парень выше него сейчас был или в глухой обороне, или уже мертв.

Он немедленно выполнил жесткий разворот вправо со снижением и направил радар туда, где, по ему мнению, должны были находиться вражеские истребители. Один из истребителей западнее них разворачивался на них, но еще один продолжал лететь прямо, ниже и позади своего ведущего, прикрывая его. Стойка уменьшил тягу, чтобы зайти на ведомого, но сразу же ощутил как крылья задрожали в знак протеста и взвыла предупреждающая трель.

— Минимальная скорость! — Крикнул Егоров[122]

.

— В жопу скорость — этот урод мой! — Прорычал Стойка и продолжил разворот. Он сбросил скорость слишком сильно, но снижение это компенсировало и он смог удержать скорость чуть выше скорости сваливания. Когда он закончил разворот, противник оказался прямо перед ним, начиная разворот. Стойка выпустил по нему ракету Р-60.

Замигал индикатор системы предупреждения.

— Ракетная атака! — Закричал Егоров. — Уходи влево!

Стойка бросил истребитель в жесткий разворот влево. Но это было его ошибкой. В последние несколько секунд они летели чуть быстрее скорости сваливания, и маневр лишил их даже того минимального запаса скорости — одно из крыльев провалилось, и Мт-179 вошел в штопор. Стойка услышал резкий удар, вскрик, а затем стало тихо.

— Геннадий, все нормально? — Никакого ответа, только еще один стон. Какого черта случилось? Но у него не было времени, чтобы это проверять — если он быстро не выйдет из штопора, им обоим будет больно.

Из-за крыльев обратной стреловидности, аэродинамические характеристики малозаметного истребителя «Метеор Мт-179» значительно отличались от любого другого самолета. Штопор обычно был для сверхманевренного самолета фатальным, и выход из него проходил не так, как на любом другом самолете. Вместо того, чтобы выходить из штопора, компенсируя вращение рулем направления и опусканием носа, как в любом другом самолете, Стойке пришлось сбавить скорость, выпустив закрылки и воздушные тормоза, чтобы замедлиться насколько возможно, а затем отключить систему автоматической стабилизации в полете, выровняться, используя ручку управления и рули, а затем снова запустить автоматическую систему стабилизации. Это нужно было проделывать столько раз и настолько быстро, насколько это было возможно. Иногда получалось с первой попытки, и самолет успевал сделать всего один или два оборота, а иногда это занимало больше времени и самолет успевал провалиться вниз на пугающую отметку.

На то, чтобы выйти из штопора потребовались четыре полных оборота и три тысячи метров высоты. Индикатор системы предупреждения показывал три вражеских истребителя, из которых только один был отмечен. При выходе из штопора скорость сильно упала, так что у него не было выбора, кроме как лететь прямо до тех пор, пока они снова не наберут ее.

Вражеские истребители не теряли времени и немедленно бросились за ним, в мгновение ока зайдя в хвост. Стойка немедленно ушел влево, не меняя высоты, пока самолет не наберет достаточной скорости, а затем поднял нос и направил его на первый истребитель, подождав, пока тот раскроется. Он знал, что это не продлиться долго, так что выпустил по нему ракету, затем зашел на второй истребитель, выпустил вторую ракету ему в лоб, а затем ушел вправо со снижением, чтобы снова не уйти в штопор..

Стойка знал, что израсходовал все ракеты на внешней подвеске, так нужно было отстрелить держатели. Это будет весьма кстати — без них ЭПР резко снизится и он был уверен, что если противник не будет их видеть, их шансы выжить резко возрастут. Он выровнял самолет. Оставались три вражеских истребителя, но они уходили прочь в оборонительном построении.

— Хорошо, Геннадий, — сказал он штурману. — Отстреливай подвески, и давай прогуляем этих zas» er» as на дно Черного моря.

Ответа не последовало. — Геннадий? Чем ты там страдаешь? — Он подправил зеркало и увидел, что голова Егорова беспорядочно болталась из стороны в сторону. Один из серии резких маневров, должно быть, застал Егорова врасплох и тот потерял сознание от удара головой о фонарь.

Было только несколько действий, которые пилот Мт-179 не мог сделать сам — к сожалению, сброс держателей был одним из них. Стойка потряс Егорова, пока тот не подал признаки жизни.