Воинский класс

— Геннадий! — Крикнул он. — Геннадий! Подъем! — Егоров, по всей видимости, не потерял сознание, но определенно был в ауте и не мог ответить.

Определенно требовалось убираться к чертовой матери. Стойка развернул самолет на запад и начал быстрое снижение, надеясь уйти на малую высоту, пока F-16 пытались перегруппироваться. «Tyenee» не был совершенно незаметным самолетом с внешними подвесками, несмотря на то, что они были пусты, но чем дальше он окажется от F-16, тем труднее им будет его обнаружить. А над морем у него будет возможность затеряться среди отражений сигналов радара от…

ДИДЛДИДЛДИДЛ! Не так быстро, подумал Стойка — один из F-16 взял его в захват, держась в сорока километрах позади него. Он увеличил угол снижения, снижаясь на шесть тысяч метров в минуту и достигнув высоты в сто метров над морем менее, чем за минуту. Теперь это будут догонялки. Румынское побережье было в четырехстах километрах впереди. Затем будет примерно сто пятьдесят километров равнины, а затем резко начнутся трансильванские Альпы, среди которых он сможет затеряться. Это будет долгий полет, почти двадцать минут при текущей скорости, но возможно, турецкие F-16 не будут иметь достаточно топлива, чтобы выдержать погоню.

Система предупреждения об облучении не замолкала. F-16 все еще были позади него, примерно в тридцати километрах. Если у них оставались ракеты с радарным наведением, они могли в любую минуту…

ДИДЛДИДЛДИДЛ! — Раздался сигнал предупреждения о ракетной атаке. Стойка вывел двигатели на холостые обороты, отстрелил ложные цели и резко ушел вправо. Он услышал, как голова Егорова ударилась о фонарь и задался вопросом, сколько сотрясений мозга ему еще предстояло пережить…

— Ггдде я… — Простонал Егоров.

— Геннадий! Очнись! — Крикнул Стойка. — Ничего не трогай! Ты меня слышишь? Ничего не трогай! — Стойка знал, что летчик, внезапно очнувшись в кабине после сна или придя в себя после обморока от недостатка кислорода или перегрузки, мог инстинктивно схватиться за что-нибудь — попытаться катапультироваться, сбросить нагрузку или даже заглушить двигатели.

— Не… Не могу дышать.

— Мы в обороне, пытаемся уйти от стаи турецких истребителей, — прокряхтел Стойка, преодолевая перегрузку. — Надо сбросить узлы подвески…

— Истребители! — Внезапно крикнул Егоров. Вероятно, он только что взглянул на систему предупреждения и увидел три вражеских истребителя и как минимум одну ракету, несущуюся на них. — Уходи! Уходи! Отстреливая ложные…

— Я отстрелил их, — сказал Стойка. — Больше не надо. — Система радиоэлектронной борьбы позаботилась о канале наведения, и облако дипольных отражателей приняло турецкую ракету на себя. — Ты в порядке, Геннадий?

— Думаю, да…

— Так, теперь медленно и спокойно, сбрось узлы подвески, — сказал Стойка. Они пусты. Не сбрось другого вооружения, только подвески. — Он выровнялся. — Я выровнялся, Геннадий. Сбрасывай их.

— Зачем…

— Сбрось чертовы подвески, говорю…! — Но тут Стойка услышал еще одно ДИДЛДИДЛДИДЛ! системы предупреждения об облучении. У него не было выбора. Он резко развернулся вправо и взял в захват истребитель противника. Еще несколько секунд, и раздался сигнал готовности к пуску. Он выпустил Р-60 из внутренней пусковой установки, после чего резко ушел влево, отстрелил ложные цели, а затем выполнил вираж вправо и снизился обратно до ста метров над морем. Он увидел яркую вспышку слева и понадеялся, что еще один турецкий истребитель находился на пути в сторону моря. — Геннадий, сбрось узлы подвески, сейчас же!

— Пп… Понял, — слабо сказал Егоров. Стойка выровнялся и ощутил, как самолет дрогнул, когда подвески были сброшены.

— Неисправность! — Слабо сказал Егоров. Стойка увидел горящий индикатор «Общая неисправность» и взглянул на панель индикаторов состояния. Никаких проблем — неисправность в пустой пусковой установке — так что он выключил индикатор и проигнорировал его. Сзади были только два F-16 — он сбил еще один! Их радары работали, но не могли взять их в захват. Они снова были невидимы!

Стойка вывел двигатели на полную бесфорсажную тягу и начал мягкий подъем в восточном направлении. Теперь у него было преимущество. Он зашел на ближайший F-16, ориентируясь по системе предупреждения об облучении, пока не сблизился на дистанцию обнаружения и захвата ИК-системой, а затем выпустил еще одну ракету из внутренней пусковой с дистанции менее шести километров. Ракета намертво взяла цель в захват и поразила несколькими секундами спустя. Еще один сбит!

Стойка подумал вернуться к оставшимся бомбардировщикам. Теперь, когда они снова обрели малозаметность, он мог порвать бомбардировщики на тряпки, да и F-16 не представляли особой угрозы. Но взглянув на панель индикаторов состояния, он понял, что не сегодня — и, возможно, еще долго. Конечно, опять неисправность внутренних пусковых установок — нет, уже общая неисправность — загорелся индикатор «ПОЖАР ПУСКОВЫХ», что означало электрический пожар в крыле.