Воины Солнца и Грома

– Город не занимает и половины прежнего. Где храм Зевса и Аполлона? Где знаменитый алтарь? Где стоя, в которой учили мудрецы? На их месте твои, Филен, гончарные мастерские и винодельни. Почему Ольвия больше не рождает философов, подобных Сферу и Биону Борисфенитам? Зато театр полон – когда ставят непристойные комедии. Вы погрязли в материи, и ваш дух угас. Этот город – кладбище духа и все, что ему осталось – стать кладбищем ваших тел,

– Да что там ваш городишко! Весь мир таков же, и он обречен на гибель! – выкрикнул Фабриций.

– Правильно! Мир не стоит того, чтобы его спасатъ! – отозвался Сергий, Филарет встал и горячо, торопливо заговорил:

– Нет, братья мои: Бог не даст миру погибнуть. Но Маркиан прав – любовь к тленным благам лишила вас мудрости и милосердия. Вы не видите своего ближнсго ни в рабе, ни в несчастном бедняке, ни в чужеземце, а они платят вам ненавистью. Покайтесь, пока не поздно! Обратитесь от разжигающих похоть нагих кумиров к истинному Богу – богу милосердия и любви. Иначе – страшен будет день, когда соединятся ненавидящие вас!

Несколько мгновений властители города молчали, пораженные услышанным, а затем заговорили, перебивая друг друга.

– Хороши твои гости, Аркесилай!

– Кто немилосерден? Я, потративший сотни тысяч на бедных сограждан? – возмущался Филон.

– Нашли ближних – рабы, варвары! На что эти скоты способны, кроме безделия, пьянства и резни? – стучал кулаком по столу Демарат.

– Чернокнижники! Растлители юношества!

Страдание исказило лицо Филарета. Опять, опять его не поняли те, кому он желает лишь добра! Маркиан, скрестив руки на груди, спокойно пережидал шквал возмущения.

– Успокойтесь, почтенные. Я порицаю не нас, а ту мерзкую грязь, называемую материей, из которой глупый и злой бог сотворил вас. К чему она может склонять людей, кроме разврата и невежества? Потому большинство их живет плотью; немногие, вроде Филарета, живут душой и пытаются исправить мир. И лишь избранные живут духом – единственным, что есть в нас от высшего мира – царства света.

– Да, вы все еще плотские, но можете стать душевными и духовными – и спасти свой город! – вмешался Филарет.

– Зачем? Главное – сохранить в себе духовность, а мир пусть пропадает! – гордо усмехнулся Фабриций.

– Верно! Все равно его не исправишь! – подхватил Сергий.

– Вы толкуете о духе, а сами устраиваете оргии в доме Маркиана, – вмешался Никомах.

– Распутничает наша плоть, дух же остается чист, – снисходительно пояснил Маркиан.

Неожиданно за дверями раздался шум, и в покой, отталкивая рабов, ворвался человек в запыленной и изорванной одежде. Все узнали Сириска, часто ездившего торговать в город у порогов Борисфена, который анты звали Загорьем, греки – Азагарием, а готы – Данпарстадом.

– Вели слугам выйти, почтенный Аркесилай. Я принес ужасные вести!

По знаку встревоженного хозяина рабы покинули комнату.

– Все варвары сговорились разрушить Ольвию. Анты и готы идут в своих однодеревках по Борисфену, а аланы – степью по обе стороны лимана. В Азагарии схватили и заковали всех ольвийцев. Я один сумел бежать, но слишком поздно: дня через два враги будут здесь.

Казалось, в двери заглянула Горгона в венце из шипящих змей. Пирующие оцепенели. Дорогой расписной канфар, выпавший из рук Демарата, разлетелся вдребезги. Расшитый рукав туники Филона погрузился в блюдо с заливным осетром. Глаза всех обратились к Марцию Славу. Трибун невозмутимо доел виноград и выплюнул косточки.

– Удержать город с моим отрядом против такой силы я не смогу. Поэтому, согласно приказу императора, гарнизон должен переправиться в Томы.

– Так-то вы защищаете нас! Что ж, ольвиополиты сами отстоят свой город! – принял воинственную позу Демарат. Но голос его оказался негромким и дрожащим. Центурион пренебрежительно взглянул на стратега.

– В городе рабов и варваров больше, чем граждан. Они взбунтуются, как только увидят своих соплеменников у городских ворот.

– Может быть… откупиться? – неуверенно произнес Филон.

– С такими силами идут разрушать города, а не собирать дань.

И тут раздался властный голос Маркиана:

– Теперь вас может спасти лишь сила тайного знания. Своими заклинаниями я могу вызвать и направить на флот варваров Змея Глубин. Он сильнее всех богов и демонов, потому что древнее их. Он был тогда, когда материя состояла из одной водной бездны. После создания этого бестолкового мира Змей ушел в глубины океана и кольцом окружил землю. Придет день – и он сокрушит земной мир и обратит его в хаос. Вы слышали от моряков об исполинских змеях с чудовищными головами, поднимающихся внезапно среди волн? Каждый из этих змеев – подобие того Мирового Змея. Решайтесь же, хозяева Счастливого города!

Четверть часа назад слова Маркиана встретили бы насмешками. Но теперь, когда каждый представил себе, как лохматые чудовища в звериных шкурах врываются в его дом… Филон всхлипнул:

– Маркиан, я знаю, ты остался настоящим ольвиополитом. Город воздвигнет в твою честь статую паросского мрамора…

– Я не нуждаюсь в земных наградах.