Воины Солнца и Грома

Вдруг ладья слева накренилась правым бортом и в следующий миг опрокинулась. И тут же прямо перед носом второй ладьи из воды показалась огромная – длиной в два-три человеческих роста – голова со светящимися желтыми глазами. Открылась пасть, и белые частые зубы впились в горло деревянного дракона. Еще миг – и ладья, увлекаемая чудовищем, скрылась под водой. Вот змей снова вынырнул и, вспенивая воду, ринулся к оставшейся ладье. Изгибы его тела то вздымались из воды, словно горбы верблюда, то снова исчезали. Варвар в плаще махнул рукой, и рой стрел обрушился на змея, – чтобы отлететь от него, будто от скалы.

– Его чешую не пробьет даже стрела из катапульты, – громко, но спокойно произнес Маркиан.

Поравнявшись с судном, змей поднялся из воды на высоту мачты – и бросился на ладью, чтобы обвить ее своим телом и скрыться вместе с ней в глубинах. На поверхности моря остались лишь кричащие и ругающиеся варвары. Вот среди волн мелькнул красный плащ предводителя. А змей уже снова вынырнул – ненасытный и несокрушимый. Предводитель поплыл к нему, загребая одной рукой и держа в другой меч. Клинок обрушился на шею чудовища и… разлетелся на куски, не оставив даже царапины. Огромная лапа змея, когтистая и перепончатая, поднялась из воды, и кости отважного варвара захрустели в могучих когтях. Другие пытались уплыть, но змей настигал и пожирал их с быстротой и аккуратностью цапли, ловящей рыбу.

Солдаты и матросы ликовали, с хохотом указывали пальцами на гибнущих варваров. Отцы города не выражали своих чувств так бурно лишь из нежелания уподобиться кровожадным римлянам. Бормотал молитвы Филарет. Гребцы подавленно молчали. И только дед Малко и Нгуру видели, что творилось с Ратмиром. Лицо молодого анта исказилось от душевной боли, в золотистых волосах выступила седина, сквозь зубы прорывался стон – стон зверя, израненного и связанного. Из-под железных наручников текла кровь – юноша пытался разорвать оковы.

– Главное зрелище впереди, – громко произнес Маркиан. Его презрительная улыбка приобрела оттенок самодовольства.

Неожиданно дракон поплыл к Золотому Мысу. Столпившиеся на берегу жители городка бросились врассыпную. Вспенивая волны, змей вылез на сушу и пополз балкой, защищавшей холм с юга и запада. Желтые плиты песчаника крошились под могучими лапами дракона, голова его показалась с восточной стороны холма, а хвост все еще скрывался в море! Черное кольцо толщиной больше человеческого роста опоясало холм и стало медленно стягиваться. Встревоженные женщины метались, загоняя детей домой, мужчины выбегали из домов с оружием в руках. Испуганно ревела скотина. Вдруг каменная стена, защищавшая городок только с севера, дрогнула и обрушилась. Черный чешуйчатый вал встал из клубов пыли и пополз, подминая ограды, деревья, дома, животных, людей… Пытавшиеся бежать вниз по склону первыми попали в пасть змею. Не обращая внимания на ломающиеся о его чешую стрелы и копья, дракон своей заостренной головой, как тараном, разваливал дома, пробивал своды подвалов – и тут же пожирал прятавшихся там.

Аркесилай, полный ужаса и возмущения, бросился к Маркиану – и не смог произнести ни слова, остановленный властным, безжалостным взглядом гностика. Маркиан стоял, гордо выпрямившись, со скрещенными на груди руками.

– Ничтожества, черви, рабы своей жирной плоти! Я сказал вам все, но страх сделал вас глухими. Вы отважились вызвать Змея – Разрушителя мира, и смеете надеяться, что он уничтожит только ваших врагов? Да, он покончит с флотом варваров, а потом – с кучей нечистот, которую вы зовете «Счастливой» – Ольвией, потом опустошит весь Понт, а может быть – весь мир!

– Мы вызвали конец света! Вот оно, могущество тайного знания! – хохотал, как безумный, Фабриций. Марций Слав схватился за меч.

– Можете убить меня – я всего лишь стану наблюдать это великое зрелище духовными глазами вместо плотских. К тому же, – гностик поиграл рукой с перстнями, – галера останется невидимой для змея, лишь пока я жив.

Фабриций и Сергий; держась за рукояти мечей, стали рядом со своим учителем. Хрипло выругавшись, трибун отступил. А Маркиан продолжал, указывая на Ратмира:

– Вот тот, кто мог вас спасти. В нем кровь змееборцев – героев скифского Зевса. Но я заклял его оковы, и их ничто уже не сможет разрушить.

Марций Слав заскрипел зубами. Ведь этот ант клялся, что его ограбили и продали работорговцу не готы, как тот заверял, а Маркиан с Фабрицием и Сергием! А он, трибун, не поверил: чего только не придумаешь ради свободы…

– Помолимся Зевсу! – воздел дрожащие руки Никомах. – Зевсу, победителю Тифона и гигантов…

– Молитесь, молитесь… Кого же он раньше услышит? Тебя, Никомах, после жертвоприношений читающего Эпикура и прочих безбожников? Или тебя, Филон, покупающего краденые храмовые приношения?

– Уверуйте во Христа! – возвысил голос Филарет. – Уверуйте, и он простит все ваши грехи. Покайтесь же, уразумейте: все мы черви, рабы, прах перед ногами Господа! Сила наша – ничто, мудрость – ничто, лишь страх, страх Божий всемогущ!