Воины Солнца и Грома

Князья саков притихли. Им вспомнились песни о тех временах, когда четыре племени поднялись против самого Шквы и его рабов – колдуна Шивачандры и царя Гелиокла. Но тогда степняков вел избранник богов – Герай Кадфиз. А золотоволосый пришелец продолжал:

– Кто может сражаться с ними, кроме того, за кого встанут сами боги? Кто из вас уверен, что золотые дары примут его?

Князья молчали. Опозориться в храме Михра не хотелось никому, А тут еще и астравидья…

– Да вас Стратон и не впустит в храм. Но Вима Кадфиз вошел туда и поднял пылающее золото обеими руками!

– Кто подтвердит твои слова? – хрипло произнес Аспаварма.

– Я, брахмачарин Хиранья, служитель Солнца, клянусь честью брахмана, что видел это своими глазами, – воздел руки маленький жрец.

– Что?! Да с твоей хуннской рожей не Михру служить, а Эрлику!

– Я не хунн, а манжар. И служил у себя не подземному Эрлику – мы его зовем Куль-отыр, Черт-богатырь, – а Мир-сусне-хуму, Солнечному Всаднику. А прежде чем поносить брахмана, взгляни на это знамя.

Вишвамитра склонил копье, развернув красный стяг с золотым львом. Саки и яудхи благоговейно склонили головы. Аспаварма же ухватился за плеть.

– Да вы его украли из храма! Только такая шайка наглецов это и может!

– По-твоему, Знамя Солнца можно украсть, как кусок шелка из лавки? Тогда попробуй возьми его, потомок великих царей!

Аспаварма протянул руку. И тут знамя вдруг полыхнуло красным и золотым огнем. Гордый князь подался назад, чуть не выпав из седла.

– Хватит с вас такого знамения? Или само Солнце должно спуститься с неба вразумлять вас?

– Кто предан Кришне-Солнцу, воюет ради него, а не ради тронов, дворцов и невольниц. Если среди вас, князья, нет бхактов Солнца, я пойду их искать в вашем стане с этим знаменем, – сурово произнес Вишвамитра.

– А я по древнему обычаю сяду на бычью шкуру перед станом, чтобы звать с собой в поход всех желающих. Посмотрим, кто тогда с вами останется, – сказал Вима.

– Мы, вольные кшатрии, все преданы Кришне, – сказал Мадхава. – И мы знали Фраата как достойного воина, даже хотели избрать его своим царем, но он не захотел править чужим царством. Мы готовы мстить за него и сражаться за его дочь.

– У моего племени нет счетов с тохарами. Я готов идти с тобой, Вима, как шли вместе наши предки, и сразиться хоть с самим Ахриманом, – проговорил Раджавула. – Или кто-нибудь из саков может этого испугаться? – Он обвел взглядом остальных князей.

– Царские саки никогда не были ни трусами, ни врагами богов. Если Солнце избрало тебя, значит, ты наш царь, – медленно, с трудом произнес Аспаварма.

– Ну вот, одни готовы служить мне, другие – тебе, – рассмеялась Михримах. – Значит, нам нужно пожениться. И сегодня же.

– А как же я, Вима? Кем я буду, если ты погибнешь? – тихо сказала молчавшая до сих пор Лаодика.

– Я отпраздную свадьбу с вами обеими сразу! А завтра выступим на Таксилу, и горе тому, кто посмеет вас не признать царицами, а меня – царем!

– Слава царю Виме! Слава царице Михримах! – закричали, подняв оружие, саки, индийцы и кати.

Простоватое лицо Вимы сияло торжеством. Его взгляд упал на Ардагаста. А ведь если бы не этот неуемный сармат и не такая же отчаянная Ларишка, он, Вима, вернулся бы сюда только с войском отца. И должен был бы сражаться со всеми этими храбрецами, сейчас готовыми биться за него. Нужно будет еще похвалиться перед ними за чашей вина своими подвигами в Долине Дэвов и пещерах царей-ракшасов, и тогда за ним пойдут, как за самим Рустамом.

Зашелестели ветви, и из рощи вышел брахман, чье могучее тело и мускулистые руки сделали бы честь любому кшатрию. Грива нестриженых волос падала на плечи, обрамляя благообразное лицо, которое портил только мясистый красный нос.

– О царь, если ты решил вступить в брак, называемый «ракшаса», то кто же совершит для тебя и твоих достойных невест обряд, как не скромный странствующий брахман Шиваджит?

– Воистину, этот мир – майя, если в нем некоторые… брахманы могут столь сильно менять свой облик, – глубокомысленно произнес Хиранья.

– Это еще что, – плутовски подмигнул Шиваджит. – Ракшаси [31], например, если полюбит человека, может обернуться такой красавицей, что ее счастливый супруг до первой крупной ссоры и не догадается, что его жена – демоница.

* * *

Много хлопот было в тот день у наложниц кшатриев и саков и жен богатых крестьян из соседних сел. Одни готовили обильное угощение. Другие купали и одевали обеих невест, подбирали им украшения, подводили глаза, делали особые прически. Третьи собирали для невест приданое. Все были очень горды и заранее смеялись над знатными госпожами из Таксилы, которые умрут от зависти, когда узнают, какой честью обошли их. Наконец невест повезли в кибитке из кшатрийского стана в сакский. С ними ехала Ларишка, снявшая оружие и кольчугу, но по-прежнему одетая в скифскую мужскую одежду (зато новую и богато изукрашенную золотом).