Вокруг и около

Площадку, прилегающую к нашему многоподъезднику, обихаживают дворники-таджики, раз или два в году отбывающие на родину, и тогда из Брянщины на смену им приезжает Андрей со своей женой Александрой. Они милые и общительные люди, но настаивать на том, что медалью «За трудовое отличие» их обошли по недосмотру, я бы все-таки не стал. Ту же работу, с которой немногословные таджики управляются за два часа, супружеская чета с Брянщины растягивает на все три, но с сильно уступающей среднеазиатским конкурентам эффективностью. Зато, приводя в порядок вверенный ему участок, Андрей любит поразмышлять о текущем политическом моменте в осетино-грузинском конфликте, несовершенстве трудового законодательства Москвы и повальном взяточничестве в своем славном партизанскими лесами крае.

Где-то к семи утра вблизи площадки начинается первый выгул собак, не всегда на поводке, но это, видимо, тот самый случай, когда тебя каждая собака знает и, соответственно, наоборот. Выгуливают разномастную живность большей частью пожилые неработающие соседи, с которыми обмениваешься вежливыми приветствиями и непременным обсуждением странностей московской погоды.

Ровно в одно и то же время игровую площадку пересекает хороший мальчик Женя. Женя учится в третьем классе, родители научили его здороваться со старшими, приветливо улыбаться и не делать секрета из своих школьных оценок.

Одновременно с Женей и спустя какое-то время после него появляются те, кому пора на работу. Машин во дворе много, даже слишком много, но въезжать в утренние пробки – себе дороже. Вот и стоят они, бесполезные, забивая собой проходы, но, не смея влезть на газон даже на полколеса. А стоит расслабиться, как от правления ЖСК тотчас сердечный, пламенный привет: «Уважаемые жильцы-автовладельцы! На газоне случайно рассыпаны мелкие гвоздики. Пожалуйста, будьте осторожны!». Через день-два на том же стенде для объявлений появился ответ анонимного злоумышленника: «Прямой шантаж! Нас этим не возьмешь!». На том, однако, все и закончилось.

Небольшой отрезок большого пути, совершаемого по окончании физзарядки, пролегает по улице Панферова – автора на редкость бездарного, но отмеченного вниманием Сталина романа «Бруски», о котором ни один уважающий себя нефилолог не слышал, и, как говорится, слава богу. Выходить со двора на улицу следует предельно осторожно: тротуар давно и, кажется, навсегда приспособленный под автостоянку, выполняет по утрам еще и функцию дополнительной мостовой, и все бы ничего, если двигаться навстречу идущим на тебя автомобилям. Но мне, как назло, надо идти по ходу их движения, а когда за спиной крадется громада непреклонного «Хаммера» (и в сторону не отскочишь, а отступать некуда – позади Москва), то разумнее всего свернуть отдышаться в работающем круглые сутки магазине-«стекляшке». Здесь милые девушки привычно протянут пакетик творога, а затем продолжат отоваривать паленой водкой ранних выпивох.

Теперь, выйдя за дверь «стекляшки», пройдем мимо «Салона красоты», а по существу обыкновенной, если бы не одна странность, парикмахерской. Ее на редкость дружный и сплоченный коллектив состоит из нескольких во всех отношениях интересных женщин и еще стилиста Феди с серьгой в ухе и драных по теперешней моде джинсах. Федор – безусловный супер в своем деле, с хорошим художественным, а также музыкальным вкусом, о чем говорит, а точнее, поет его неразлучный плеер. На стрижку к Феде надо записываться, являться не позднее назначенного часа и не повторяться, если хоть раз объяснил, чего тебе от него требуется.

Пока Федя уверенно, взмах за взмахом превращает нечто неопределенное в прекрасную действительность, смотришь в зеркало и видишь в нем отражение удивительной, но реальной жизни.

Удивительность в том, что большинство кресел в парикмахерской, за исключением Фединого, большей частью вызывающе пусты, в то время как парикмахерши занимаются взаимной головомойкой, на тех же началах делают себе прически или обсуждают, чего душа желает к ланчу, делая заказ по телефону. Все они любят Федю (и друг друга) большой и, хотелось бы верить, правильной любовью. Как при таком раскладе трудовых свершений салону удается держаться на плаву, остается тайной.

Теперь, взглянув в витрину салона «Домашний дизайн» и узнав, почем сегодня доллар, идешь дальше. Впереди – Ленинский проспект. Дом, улица, киоск, затем аккурат по Блоку – аптека. Но нам туда не надо. Нам надо в киоск, где весь ассортимент утренних газет – от респектабельного «Коммерсанта» до «Жизни», поставляющей телешоумену Малахову груды сюжетов преимущественно антисанитарного содержания. С утра (и до вечера) хорошо идет «Московский комсомолец», который не так уж и плох (на мой, конечно, взгляд), потому что есть еще и «Комсомольская правда». Акакая была газета! Часто спрашивают журналы «Профиль», «Итоги», «Эксперт», но все они меркнут перед глянцем ТВ-программы «7 дней», из которой, к примеру, можно узнать, почему у Кати Лель пока нет детей, в то время как детская комната уже есть. Узнать и умереть!..