Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо

А ведь дух забастовок за воротами завода уже заразил весь Каракас! И кто знает, не перекинется ли обратно с возвращением сотрудников домой и обсуждением того, что происходит на работе. Уж кому, как не нам, русским, знать, какие разговоры ведутся на кухнях…

– Будешь сидеть со мной, – пробасил Джек, – и вообще надо было тебе в номере остаться.

Я улыбнулась так заразительно, как только могла, и сказала:

– О, как я это люблю – сидеть с тобой в одном кабинете! Как в старые добрые времена! А скажи, почему ты тут тоже зовёшься Джеком Рэндаллом, если венесуэльцы американцев не любят? Ты же Джакобо Мария Изандро Рендальез!

– Не знаю… – растерялся Джек. – Привычка, наверное. Но по документам проходит моё полное имя.

– Думаю, пора заявить всем, что ты – жгучий латинос, а не какой-то там янки, – хмыкнула я.

– Может быть, – задумался Джек. – Кофе бы…

– Сейчас организуем.

– И ещё. Малышка, я отлучусь в переговорную потолковать с Мигелем Брандау, а ты тут одна не сиди. Хоть ту самую Марию позови из продаж. И охрану я оставлю.

– Мария мне так нравится! Надеюсь, она лучше меня введёт в курс дел, чем все эти бумажки, – показала я рукой на завалы документов на столе. – Мы с ней пообщаемся и совершим партизанскую вылазку.

– Нет! – испугался Джек. – Сиди здесь.

В кабинет постучались, и, не ожидая ответа, гуськом вошли несколько мужчин. Только двое из них были одеты нормально, а остальные – в пляжного типа цветастых рубашках и светлых штанах. Один даже в сомбреро, футболке, заправленной в джинсы, и шлёпанцах. У нас что, вечеринка намечается?

– Сеньор Рэндалл, мы подумали, что вы захотите поговорить… – сказал с улыбкой ребёнка толстощёкий дядечка.

Джек встал и кивнул.

– Рэндальез. Как по документам. Довольно с меня сокращений. Зовите меня сеньор Рендальез, – сказал он и показал на меня: – Это моя правая рука и заместитель: сеньорита Александра Лозанина. Она русская. Её неоценимый опыт по выведению из кризиса завода Оле-Ола в России будет нам на пользу. Вы все её видели вчера.

Я встала и одарила визитёров улыбкой:

– Мучо густо, сеньоры! – а у самой во рту пересохло. Я?! Заместитель?! Ни фига себе карьерный рост: в Северную Америку уезжала личным ассистентом, а в Южной превратилась в почти-биг-босса! Как бы не загордиться…

– Сандра, знакомься, – продолжал Джек, показывая на румяного дядечку: – Сеньор Эрнесто Мегаро, финансовый директор. Сеньор Хосе-Пабло Тракилья, – указал на того, в шлёпанцах, – начальник склада.

Мда, какие погрузки без сомбреро?

Я улыбалась и менеджеры пляжного разлива улыбались мне, внезапно дружелюбно. Слово «rusa – русская» поменяло в из глазах что-то, словно было волшебной формулой, на которой замешивалось расположение.

– Любую её просьбу и требование рассматривать, как моё, – сказал Джек. – Сейчас я буду занят. Но через два часа мне нужны данные по состоянию каждого отдела. Я должен знать, насколько велик ущерб от забастовки. И какие меры вы приняли.

Пляжные менеджеры раскланялись и вышли, а я подумала, что Джек на их фоне смотрится абсолютно чужеродным: слишком бизнесменом, слишком подтянутым, слишком напряжённым. Как зубастая акула, попавшая на берег с отдыхающими. Хм… Возможно, в этом проблема?

* * *

Джек выглушил кофе и улетел, сжимая кулаки. А ко мне пришла Мария, расцеловала в обе щеки, словно родную. И я выдохнула с облегчением. Торговый представитель в блузке с открытыми плечами и пышной оборкой? Ну, если у финансового директора пуговки цветастой рубахи на пузе расходятся, почему бы и нет? Эротичные босоножки на высокой платформе, яркий педикюр, белые брючки на идеальных бёдрах… Мне даже неловко стало от моего делового вида. Я расстегнула пару пуговичек и распустила пучок, позволив кудряшкам беспорядочно рассыпаться на плечи.

– Так гораздо лучше, моя сладкая королева, – сказала Мария, кивая на мою причёску.

– Я не королева… – моргнула я.

– О! – рассмеялась Мария. – Это я просто! Почему не обратиться к приятному человеку приятным словом? Мы всегда так говорим!

Несмотря на запрет Джека, мы не остались в кабинете. Чуть поодаль за нами тащился терминатор – уж он-то по-военному признавал приказы босса. Вспоминая, как Джек осваивался в Ростове, я тоже начала знакомство с компанией а ля тропики, только немного по-своему.

– Еще год назад кто бы подумал бастовать? – болтала моя спутница, красивейшая находка для шпиона, какую только можно было подобрать. – Для нас, жителей свободной Боливарианской республики, всегда было важнее внутреннее спокойствие, а не какая-то там работа… Но времена изменились. Особенно в столице. Еды нет, в социальных магазинах очереди на полгорода, работу взять негде, всё закрывается. А потому народ изменился. Но ты не подумай, мы, венесуэльцы, очень уважаем душевность. Потанцевать, хорошо провести время и семью.

– Семья – это важно, – с улыбкой ответила я. – А как вы к работе относитесь, ну в смысле не только зарплаты?