Волчья кровь (СИ)

    "Что?" - проворчал абсолютно нечуткий Люциан. Я бросил ему через плечо, направляясь в сторону источника запаха:

    "Веди стаю домой".

    Люциан презрительно рыкнул, но подчинился, и я видел с каким удовольствием он занял место вожака. Салтар задержался, встревоженно внюхиваясь в воздух.

    "Что там, Виктор?"

    "Не знаю", - ответил я, переходя на рысь. - "Но выясню".

Глава 2. Запах.

    Южные ветра приносили запахи с другой стороны великой реки Рамн, которая сверкающей непреодолимой полосой протянулась с востока на запад. По ту сторону ее темных вод лежали неизведанные земли, где никогда не ступала лапа ни одного из волков. Ходили странные слухи про те территории, и находились безумцы, предлагавшие пересечь великую реку в поисках новой добычи. Пока еще такие идеи отвергались - Рамн был широк, а воды его могучи и полны опасностей. Но я не думаю, что страх за жизнь будет удерживать стаи долго.

    Альфы, связанные с омегами, были, с моей точки зрения, истинными безумцами: они были способны бросить вызов хоть всему Совету Общины, если думали, что честь и безопасность их омеги под угрозой. И это было хорошо: омеги со времен Первых Песен были нашим будущим, его непреложной и незыблемой основой, и их защита, их пропитание - это защита и еда наших волчат. И сейчас омеги голодали, и если ради себя альфы никогда не рискнули бы пересечь Рамн, то ради заманчивых перспектив и новой добычи, которой хватило бы прокормить и омег, и волчат, и бет, еще и нам бы что-нибудь осталось, ради этой несбыточной надежды некоторые кидались в бурлящие воды.

    Я видел смерть одного из этих безумцев: его омега, худой волк, обтянутый облезшей шкурой, смотрелся рядом с ним, как чернохвостый олень выглядит на фоне лося - смешно и убого, и было ясно, что в таком состоянии он не то, что не выносит волчат, он и следующую течку-то не переживет. Альфа бросился вперед, одним прыжком, с берега, преодолевая полсотни метров сверкающих и бурлящих вод, но Рамн был слишком широк, даже в своей излучине, а течение слишком сильным.

    Темные воды подхватили альфу всего через пару сотен метров, и я слышал их заливистый смех, перемежающийся треском ломающихся костей отчаянно воющего волка. Иногда мне снится этот вой, и в него всегда вплетается отчаянный крик омеги. Я помню плеск, с которым худой волк последовал за своей парой, и я помню, что не пытался его остановить. Святое право альфы сражаться и жить за свою семью, но святое право омеги - последовать за своим партнером даже на смерть. После этого я больше никогда не бывал у изменчивых берегов Рамна.

    Территория вокруг великой реки была пограничной, занимать ее считалось глупостью - Рамн был опасен и непредсказуем, разливаясь без какой-либо системы, а мой вид не любит охоту в болотах. Границы земель моей стаи касались пограничной территории вокруг реки только маленьким участком леса, который в это время года был абсолютно непроходим, но я все равно побежал этим путем.

    Раньше, до того, как добыча стала исчезать из наших лесов, пройти к реке с моей территории можно было через луг, раскинувшийся неподалеку от Рамна. Достаточно было провыть так, чтобы тебя услышали, заверяя хозяев, что ты всего лишь путник, и не собираешься охотиться. Но теперь луг принадлежал другой стае, и, входи эта стая в мою Общину, я и мог бы надеяться договориться, но это, увы, было не так.

    Их вожак - огромный черный альфа, на целую ладонь выше меня в холке и на добрую сотню килограммов тяжелее, не был расположен к общению, и я его понимал. В его городе его ждал омега, причем с волчатами в чреве, и он должен был их защищать. Он не мог рисковать стаей, добычей и своей семьей.

    Вечерело, и сильные лапы уже не первый час несли меня на юг, к Рамну. Периодически я пересекал следы других волков моей стаи: граница была недалеко и метки, охраняющие ее, встречались все чаще. Люциан пробегал здесь недавно, и я оскалился, чувствуя злость на мерзкого щенка. Он отлучался от охоты только раз, якобы проведать своего омегу.

    Далеко же забрел его омега, учитывая, что город был в шестистах километрах к северу, в самом центре таежной чащи.

    Я остановился на границе пологой лесной ложбины, на дне которой клубился поднимающийся туман, и принюхался. Южный ветер, за которым я шел, совсем недавно изменил свое направление, и я не знал куда мне бежать дальше.

Эти ветра были порождены сильными нисходящими потоками воздуха, спускающимися с реки, иногда они приносили странные запахи, а иногда и далекие звуки. Трудно было сказать, с середины ли неизведанных земель они летят или же от берегов Рамна, но никогда еще я не чувствовал такого сильного запаха, как тот, что вел меня все эти часы.