Волчья кровь (СИ)

    Мой вид развивался в суровых заснеженных лесах и великие Духи позаботились о нашем благополучии: два разных тела, три разных предназначения. Одно из тел - двуногое и слабое, созданное для мира, для работы, для воспитания детей, для торговли. Для любви, конечно же, для любви. Этими телами ни беты, ни альфы, ни омеги не отличались друг от друга: мы были разными, кто-то высокий, кто-то низкий, кто-то красивый, кто-то не очень, мы были разными, но похожими друг на друга.

    Второе тело, дарованное нам Духами, было волчьим, предназначенным для боя, для охоты, для защиты. Для вынашивания потомства. Все это не могло быть совмещено в одном существе и поэтому нас создали разными. Альфы были неизменно больше всех остальных: даже я, не самый крупный из вожаков, в лучшие времена своей жизни состоял из шестисот килограммов железных мышц и костей, умещенных в волчье сильное, мощное, двухметровое тело. Альфы задумывались как бойцы и защитники, как носители горячейшей волчьей крови, и замысел удался.

    Омеги - полная наша противоположность, были легкими и хрупкими, со слабыми клыками, поджарыми телами, предназначенными для вынашивания наших детей. Они были сосредоточием нашей жизни и, хотя стаи водили альфы, именно они, дающие жизнь волчатам, вертели нами, как хотели.

    Но альфы слишком тяжелы и массивны для быстрой и точной охоты, а омеги, напротив, легки и хрупки, и поэтому беты - поджарые и быстрые, достаточно легкие, но крепко сбитые - именно беты были лучшими охотниками, костяком наших стай.

    Мой мир был прост и понятен: мы сражались, охотились, растили детей, и в мой мир не вписывалось тревожное знание о существовании чего-то столь же непонятного, как этот двуногий и его... самка.

    Они вели себя странно: парень обнимал самку за плечи, а она вырывалась и явно сопротивлялась. Я не понимал, почему он ее удерживает, ведь, если Салтар прав, она кто-то вроде омеги и ей не нравится такое обращение, а он не мог этого не заметить. Хотя я не раз видел, что некоторые самцы животных агрессивны к своим самкам. Это было для меня дикостью, но всех нас учили с уважением относиться к привычкам других обитателей леса, поэтому я подумал, что, быть может, неуважение к тем, кто производит детей (у них же это самки делают, да?), это норма для его вида.

    Неожиданно двуногие кинулись к чему-то, что заметили на каменистой почве у самого Рамна, и Салтар напрягся, осторожно ползя вперед. Я не стал его одергивать, и сам двинулся за ним, сгорая от любопытства.

    Пока мы незаметно ползли на брюхе, осторожно пробираясь к двуногим, парень, видимо, совершил такие же действия, как и с самкой, с другим самцом. Мы как раз замерли за огромным бревном, которое сильные воды Рамна выбросили на берег, когда они поднялись и самка бросилась на шею второму парню.

    И, Великие Духи, я почувствовал, как вся шерсть на моем теле встает дыбом от ужаса, он, его кожа, волосы - все было абсолютно черным!

    "Забавно, - смешливо засвистел носом невозмутимый Салтар, пока я старался справиться со сковавшим тело страхом. - Этот двуногий похож на Люциана, когда тот свалился в смолу, помнишь? Только детского подшерстка на нем не хватает."

    Я сразу же расслабился, фыркая от смеха и вспоминая черного и злого, как Духи Северных ветров, Люциана, с прилипшим к заднице пухом светлого волчонка. Эка невидаль, черная кожа, да по сравнению со всеми сегодняшними открытиями - это полная обыденность.

    Двуногие сгрудились вместе, как стадо чернохвостых оленей, и я с удивлением заметил, что светловолосый парень шевелит ртом, будто... будто говорит.

    "Как думаешь, они разумны?" - неуверенно спросил я, наблюдая за двуногими.

    Салтар изумленно покосился на меня и ткнулся носом мне в шею, чтобы я понял всю глубину его удивления.

    "Ты смеешься, Виктор? Они разумны не более, чем лось, которого мы сегодня завалили".

    "Но они разговаривают".

    "Почему ты уверен, что разговаривают?" - скептически ответил он, подталкивая мою голову вверх.

    Я не был уверен. Рамн шумел водами так сильно, что я даже не слышал биение сердца рядом лежащего Салтара, не то что речь или наполненные однообразным смыслом звуки, которые производят животные. Мы тоже умели общаться как звери: вой служил не только средством для создания Песен, но и прекрасным способом переговариваться на больших расстояниях, когда не были слышны ни мысленная, ни устная речь, но мы были разумны и могли вкладывать в звуки новый смысл.

    И все же мне казалось, что эти двуногие не так глупы, как думал Салтар. Слишком осмысленны были их движения, слишком спокойно они стояли, явно обмениваясь информацией, и слишком взбудоражен был парень с глазами цвета вод Рамна.

    Я допускал, что они были разумны, и собирался это доказать.

    Я взял морду Салтара в пасть, привлекая его внимание, и движением ушей велел следовать за мной.

Глава 4. Двуногий.

    Я поднялся в полный рост и, не скрываясь, потрусил к двуногим. Неодобрительно зарычавший Салтар двинулся вбок, отрезая им пути к отступлению, и в его желтых глазах я видел недоумение пополам с интересом.