Волчий камень

– Мой бедный Алекс, нельзя так безоговорочно верить всему, что говорят малознакомые люди. Никакого заговора не было… Вернее, он был, но совсем не против императора Николая.

– Против кого же?

Анита вздохнула и, откинувшись назад, уронила голову на спинку кресла.

– А вот этого я пока не знаю.

* * *

На следующий день Максимов умчался в свой клуб ни свет ни заря («Прости, дорогая, но сегодня Хаффман дерется против Эрлиха. Против чемпиона Баварии, представляешь! Может, съездим вместе, посмотришь? Молчу, молчу…»). Анита после поездки в Виттенберг чувствовала себя разбитой, поэтому, выпроводив супруга, еще около часа лежала в постели, наблюдая, как за окном с наполовину раздвинутыми шторами плавно опускаются крупные мохнатые снежинки.

Завтракать ей пришлось в одиночестве. Из передней доносилось надоедливо-противное шаркание швабры: Вероника, не зная, чем заняться, взялась за привычное дело – надраивание и без того чистых полов. Анита без аппетита жевала маленькую пресную булочку и думала о том, чему бы посвятить начавшийся день. Если откровенно, посвятить его хотелось банальному безделью. Может, Алекс прав – история с Вельгуновым, Володиным и иже с ними становится все непредсказуемее и опаснее. Становиться очередной ее жертвой едва ли разумно. Алекс вчера перед сном твердо заявил, что согласен задержаться в Берлине только до пятого декабря. Оно и понятно – накануне, четвертого, знаменитый боксер Хаффман свернет челюсть последнему немецкому сопернику и продолжит свои гастроли по Европе. Больше ничто в Берлине Алекса не интересует.

Оставив на столе огрызок булки, Анита встала и позвала Веронику.

– На улице холодно?

– Не выходила я нынче, – ответила служанка, пожав плечами. – Снегу навалило по колено.

Снега за ночь и впрямь нападало изрядно. Видимый из окон участок улицы был устлан белым покрывалом, а снежинки, слипшиеся к полудню в большие хлопья, все падали и падали. Анита поежилась. Намерение выйти на прогулку отступало перед дремотной истомой, от которой она не могла избавиться с той самой минуты, когда проснулась и открыла глаза.

Остаться дома? Здесь тепло, Вероника на рассвете растопила камин. Можно весь день сидеть и пить горячий чай с вареньем. И читать книги, благо во взятом из Петербурга багаже их хоть отбавляй. Порыться и найти какую-нибудь «Клариссу Гарлоу» с тупым сентиментальным сюжетом. Сидеть в кресле и читать. Пусть отдохнут и голова, и ноги.

Анита так и сделала: наугад вынула из багажа потрепанную книгу Ричардсона, сунула ноги в мягкие теплые шлепанцы, села в кресло перед камином спиной к залепленному влажным снегом окну, велела Веронике принести чашку чаю и стала лениво пробегать глазами знакомые с отроческих лет наивно-выспренные строки. Через четверть часа это занятие ввергло ее в такую жуткую скуку, что она готова была взвыть и швырнуть роман в пламя, облизывающее каминную решетку.

Спасла Ричардсона ворвавшаяся в гостиную Вероника.

– Там! Под окнами! – выкрикнула она, схватившись правой рукой за грудь, а левой тыча в сторону окна. – Гляньте!

– Что там?

– Он!.. В котелке… Пришел и стоит под дверью!

Анита бросила книгу на пол, стряхнула с ног шлепанцы и босиком добежала до окна. Осторожно отодвинув пальцами край занавески, посмотрела вниз и сквозь причудливый узор налипших на стекло снежинок увидела у крыльца сутулого человека в черном пальто и низко надвинутом на лоб котелке.

– Он…

Незнакомец, которого она видела у Аллеи тополей и возле ресторана «Ореховое дерево», стоял под стеной дома и, поджав плечи, курил короткую трубку. На этот раз он вовсе не старался скрыться – наоборот, казалось, что он хочет быть замеченным.

Анита приняла решение прежде, чем успела обдумать его последствия.

– Я выйду к нему! Помоги мне одеться.

– К нему? – ужаснулась Вероника. – Да вы что! Давайте, кликну жандарма, он тут за углом в будке стоит. Выберусь черным ходом…

– Ты слышала, что я сказала? – повысила голос Анита. – Живо неси одежду!

Вероника, крестясь, ушла в переднюю и принесла шубу. Анита одевалась торопливо, не позволяя себе думать о том, что может случиться, когда она встретится лицом к лицу с человеком, которого Максимов считал виновником по меньшей мере восьми смертей.

– Подай мне ридикюль. И зонт.

Вероника безропотно выполнила приказание, но когда Анита взялась за дверную ручку, служанка молитвенно сложила руки на груди.

– Не ходили б вы, а? Что я Алексей Петровичу скажу?

– Не болтай, дура! – Анита открыла дверь и, уже спускаясь по лестнице, бросила назад: – Ступай к окнам и смотри в оба.

Страха не было – его переселило любопытство. Кто же он, этот Англичанин?

Анита вышла на улицу. Ее плечи тут же украсились сыпавшимися с неба белыми пушистыми звездами. Она подошла к человеку в котелке. Он, судя по выражению крупного выпуклого лица, ничуть не удивился, точно ее появление было чем-то само собой разумеющимся. Вынув изо рта трубку, он слегка поклонился и сказал учтиво на чистейшем русском языке:

– Здравствуйте, Анна Сергеевна. Если не ошибаюсь, вы хотели со мной поговорить?

Глава шестая. Агент из России