Волчица и Пряности. Том 18. Весенний журнал 1

   Лоуренсу казалось, что чем больше он думает об этом, тем больше становится вопросов, и он даже жаловался Ханне на кухне. После той бесцеремонности, с которой он скомкал Хоро и бросил на кровать, она от гнева не соизволила покинуть спальню, а так как странный гость грелся у очага, Ханне больше некуда было пойти.

   - Но я согласна с твоей женой. Он, должно быть, травник, - сказала Ханна, занимаясь ужином. Она резала овощи и бросила в горшок. Это были зимние овощи тёмно-зелёного, почти неестественного оттенка.

   - Почему?

   - Я раньше предложила ему немного глинтвейна, но он предпочёл есть снег!

   - Снег? Он хотел холодной воды?

   Может, Лоуренс ошибся, полагая, что их гость хочет что-то тёплое с холода? Вероятно, он чувствовал жажду после долгих дел.

   - Это не то, о чём я тебе говорю, - она положила в горшок салат и маринованную капусту, а затем щедро посыпала солью. - Он ел его медленно, будто проверял. Это значит, что что-то наверняка не так.

   Лоуренс не понял, о чём говорит Ханна. Он тупо посмотрел на неё, и она ответила удивлённым взглядом.

   - О, ты не понял, господин?

   - Чего?

   - На юге, где растут оливки, можно продавать снег как лекарство. Люди говорят, что это хорошо помогает при боли в голове, в животе, лихорадке и зубной боли. Ну, я думаю, что только дворяне могут купить его.

   Лоуренс покачал головой. Даже когда он был торговцем, он никогда не путешествовал так далеко на юг, чтобы там снег был доступен только дворянам.

   - Даже на юге они собирают снег зимой с вершин высоких гор. Они собирают его в сундуки и укладывают в трюмы своих кораблей. Затем они закапывают снег в глубокие ямы, а как только погода становится жаркой, они выкапывают его и продают. Если можно получить товар, не покупая его, люди говорят, что с этого можно получить неплохую прибыль, но места меняются, и всё это тоже, конечно.

   Лоуренс вздохнул от восхищения. Это действительно сделка, когда крупная компания использует широко распространённую торговую сеть для ведения дел. Благодаря своему мастерству и опыту они могли превратить в золото даже то, что упало с неба.

   Если он с юга, значит, думал о снеге, как о лекарстве, а сама земля не имела никакого отношения к холоду. Место, в котором он никогда не был, о котором он только слышал в рассказах... И Лоуренс, придя к выводу, поспешил уточнить у Ханны:

   - Значит, ты думаешь... он южанин?

   Ханна, приглядывавшая за печью, повернулась к нему.

   - Может быть?..

   Лоуренс внезапно развернулся на каблуках и зацепил дуршлаг, полный чечевицы.

   - Ай... ааа!

   Он попытался собрать чечевицу, но поскользнулся. Сзади послышался смех Ханны.

   - Ты такой рассеянный, господин.

   Он совсем смутился и улыбнулся, будто в полусне.

   - Всё в порядке. Я сделаю всё остальное. Во всяком случае, я не знаю, что ты придумал.

   Должно быть, она хотела сказать, что она больше не могла его пускать на свою территорию.

   - Тогда, извини, остальное я оставлю тебе...

   Ханна, всё ещё смеясь, пожала плечами.

   Лоуренс вернул дуршлаг на место и покинул кухню. Затем он достал из-под стойки чистую бумагу и пузырёк с чернилами. Он опасался, что содержимое могло замёрзнуть на холоде, но ему повезло. Захватив перо, он направился в комнату с очагом.

   Таинственный гость сидел, глядя на огонь, и, конечно, ел снег. Он ел медленно, хорошо жевал, будто давал ему проникнуть в его тело. Старик, похожий на отшельника, услышал шаги и поднял глаза.

   Лоуренс вошёл, просто извинился и сел с другой стороны очага, с ручкой в руке. Он написал "привет" на всех языках, которые знал, и показал старику, который удивлённо раскрыл глаза и посмотрел на Лоуренса.

   Лоуренс показал на каждое приветствие, и на одном из них старик встрепенулся, будто увидел дракона средь бела дня, и указывал на него. К удивлению Лоуренса слово, на которое показал старик, было на языке, используемом во всем мире и, возможно, даже на небесах. Это был церковная письменность, язык Церкви - то, что невозможно прочесть без образования.

   - Кто ты? - спросил Лоуренс, не раздумывая.

   Старик открыл рот для ответа, но тут же закрыл. Вместо этого он указал на ручку и бумагу в руках Лоуренса, взял их и благодарно кивнул. Он не был ни враждебен, ни упрям. Он просто не мог говорить.

   Кроме того, приехав с юга на север, он, вероятно, не предполагал, что владелец купальни такой отдалённой деревни, считавшейся до недавнего времени языческой землёй, мог читать и писать на церковном языке.

   Но любой, кто пробыл здесь достаточно долго, знал, что среди гостей было много высокопоставленных клириков. И значит, мог бы объясниться с хозяевами, если возникнут какие-то проблемы. Лоуренсу это показалось странным, и старик показал, что написал.

   "Это?" - спросил он глазами, и старик кивнул. Там было написано: "Я пришёл сюда с миссией по приказу одного высокопоставленного человека. Для этого мне нужна особая, хорошая вода, которая должна быть здесь, в этой деревне. Однако и снег, и чистая вода здесь не кажутся особенными. Я спрашиваю, ты знаешь об этом?"

   Его сочинение было изящным и несколько неопределённым. Он вспомнил: "человек медицины". Затем слова Ханны о снеге как лекарстве.