Воля небес

Басаргу несколько смутило, что царь назвал Филиппа русским митрополитом. Ведь низложенный иерарх возвращаться к делам церковным не желал. Впрочем, боярин понимал и то, зачем это сделано. Государь громогласно сообщал собравшимся князьям, что Филипп от дел мирских вовсе не отрекся и в случае смуты возвысит свой голос на стороне законной власти. Между тем, идя на измену, человек через совесть свою переступает, землю отчую предает. Не так-то сие легко сделать. Слово Филиппа в народе весомо. Его увещевание остановит очень многих, сильно умалив силы смутьянов, а иных и вовсе супротив бунтовщиков обратит. Иоанн, не обращаясь ни к кому лично, упреждал сразу всех: «Не изменяйте! Все равно ничего не получится. Я сильнее, земля русская и сам Бог за мной!»

Однако же душа честного боярина не снесла кривотолка, и подьячий добавил:

– Ныне же инок Филипп помыслами к молитвам обратился и возвертаться не торопится.

– Что же… Будем надеяться, отшельничество его добровольное вскорости завершится, и он сможет с силами новыми вернуться на кафедру свою! – сурово, словно отчитывая, ответил Иоанн.

С этим Басарга спорить не стал.

– Ведомо мне, для возвышения славы державы моей, подьячий, построил ты корабль ратный, каковой пути морские охранять будет во славу веры православной и для покоя купцов русских. За то награждаю тебя, боярин, шубой со своего плеча и двумя сотнями рублей! Надеюсь, успехи ратные в делах морских будут у тебя столь же велики, как и в делах прочих!

– Благодарствую, государь, – склонил голову подьячий.

От трона к нему, тяжело дыша, подошел красный и потный князь Афанасий Вяземский, накинул на плечи боярина бобровую шубу красного сукна, шитую золотом и украшенную множеством самоцветов.

– Ведомо мне, мореход Карстен Роде, ты к сему строительству тоже руку свою приложил и силы свои желаешь отдать служению державе нашей! – продолжил государь. – Посему сей грамотой дарую тебе звание царского атамана и военачальника, отдаю под твою руку все корабли русские, дабы врагов моих силой брать, огнем и мечом сыскать, зацеплять и истреблять!

Князь Вяземский, отдуваясь, принес датчанину грамоту. Карст Роде жадно сцапал ее, вскинул над головой, повернулся к гостям:

– Я командую всем русским флотом! Я адмирал![14]

– Будь достоин этого звания, Карстен Роде. О том, где надлежит тебе искать и истреблять врагов наших, тебе поведает окольничий мой, князь Афанасий…

Афанасий Вяземский жестом указал, что нужно отойти в сторону, однако вышел вовсе в коридор, скинул шапку и отер лоб:

– Уф-ф, жара! Скорей бы на молитву! Стало быть, так, боярин… Послы и купцы наши из Османской порты всю зиму доносят, что султан тамошний войну супротив Иоанна Васильевича зачинает, желает земли басурманские отобрать, а в православных басурманство насадить. Для сего собрал он армию огромную и флот немалый и послал супротив рубежей наших. Посему надлежит вам, припасы огненные получив, вниз по Волге отправляться и кораблем вашим флот османский громить, понеже сил ваших хватит.

– Подождите! – опешил датчанин. – А как же море Восточное? Сиречь Варяжское?

– В Ливонии у нас свара мелкая, порубежная, – отмахнулся князь Вяземский. – От нее урона немного. Империя же Османская войной грозит большой и кровавой, каковая самой судьбе державы нашей опасна. Посему супротив нее все силы и посылаем. Поспешайте, бояре. О выходе флота султанского известия еще месяц тому дошли. Ныне, мыслю, уже в устье Дона он добрался. Вы же все еще здесь.

– Мы что, должны драться одни супротив всего османского флота?! – еще раз переспросил мореход.

– Надобно драться, – подтвердил окольничий. – Иных ратных кораблей у государя нет. С богом, бояре.

Шумно выдохнув, князь Афанасий нахлобучил шапку обратно и вернулся в Посольскую палату.

– От оно как… – сглотнул Карст Роде. – Я думал умереть тихо, богатым и от старости. А получается громко, со славою, но молодым. Хорошо хоть, в битве с сарацинами. Смерть, достойная настоящего католика.

– Ты чего, боишься? – спросил его Басарга. – Домой захотелось?

– Я? Боюсь?! – оскалился датчанин. – Первый русский адмирал не может стать первым на флоте дезертиром! Вперед, мой господин! Покажем клятым османам, как драться умеют настоящие русские мореходы!

Три миллиона долларов

Вытянув из кармана телефон, Женя первым делом посмотрел на экран. Номер был незнакомым, абонент не из записной книжки. Пожав плечами, он нажал кнопку вызова, поднес трубку к уху:

– Я слушаю.

– Прошу прощения, Евгений, что отвлекаю, – прозвучал в трубке вкрадчивый мужской голос, – но у меня есть к вам очень серьезное предложение. Надеюсь, вы можете сейчас говорить? Вас никто не слышит, нам не помешают?

– А с кем я общаюсь?

– Меня зовут Василий, фамилия Березняк. Но вряд ли мое имя вам что-нибудь даст, посему сразу перейдем к делу. Я бы хотел предложить вам некую сумму денег за…

– Нет!

– Евгений, вы же даже не дослушали! – удивился собеседник.