Волк и Заяц

— И то верно… Когда "на дело" пойдем?

— А вот… Хоть сейчас!

— Нет, у тебя точно ни страху, ни стыда, не совести.

— Зато — ум! — генерал стукнул себя тростью по голове. — А мне, как начальнику, другого и не надо!

Глава VI.

— Ну, вот и все! — услышал через какое-то время наемник. — Двигаться можете?

— Могу… — недоуменно отвечал Шрам, в подтверждение сжимая и разжимая ладонь. — А в чем дело?

— Отлично. Я не особо опытный анестезиолог, практики не было! Но, вам, видимо, сегодня везет.

— Еще одна хорошая новость: за этот час я мог умереть. Мне книгу писать надо, — очнувшийся мечтательно провел по воздуху рукой, — "Разочарования жизни наемника"…

— Кстати, о вашей жизни: давно вы на этой должности?

— Очень давно… Сначала рядовым киллером был, потом, уже в Зоне, артефакты на заказ искал. А после уже крутился, как мог…

— По поводу надписи на "Винторезе"…

— Да, у начальника была фантазия… Не медалями награждал, гравировки особые использовал.

— Что значит "Хорош, собака!"?

— То и значит…

— А конкретнее?

— За погоню. Эту винтовку я еще молодым получил, когда только начал… поставлять работу бюро ритуальных услуг. Тогда меня вычислили, направили спецназ, чтоб поймали бесстыдника. Но я умело скрылся… Чуть ли не по канализации убегать пришлось.

— Хм… Интересно! Наградная фраза была лишь одна?

— Почему же, куча. Он их на ходу придумывал. Например, за скорость исполнения гравировали "Соловей — разбойник", за убийство группы людей — "Колхозник".

— А как связана советская должность и многочисленное убийство?

— Командир объяснял, что ассоциация заключается в основной работе этого человека.

— Будто серпом скосил?

— Вы сообразительный человек, профессор! Но больше всего мне нравилась гравировка за меткость…

— Вы что же, не одну получали?

— На каждом орудии — по одной. Но, остальные не сохранились. Пользовался редко.

— Хорошо. Продолжайте.

— За меткость писали: "Глаз — *****ас"!

— Даже так! И что же, никто не стеснялся носить на прикладе матерщину?

— Чего им было стеснятся, если их работа — убивать людей?

— Действительно… А что насчет заказчиков? Их нашли?

— Нашли. И посадили. А нашу "компанию" не смогли закрыть.

— Как же так?

— У командующего схема была, по которой он смог вывезти работников за границу до тех пор, пока дело не объявят глухарем.

— И что же? Так никого и не нашли?

— Как же не нашли…

Глаза Шрама устремились в окно напротив.

— Больная тема? — считал взгляд профессор.

Наемник молчал. Его лицо вновь стало хмурым и безжизненным.

— Вам следует вздремнуть, — грустно продолжил Каланча, — после наркоза следует перестроиться с искусственного на нормальный сон.

Доктор затушил свечу и направился в сторону двери.

Глава VII.

Профессор вышел из кабинета, забыв захлопнуть дверь. Этим и воспользовались наши герои около часа спустя.

По ступеням гордо и решительно, шагал, стуча тростью, Никита Алексеевич. Сзади, крадясь, плелся Холод. Бармену изначально не нравилась эта идея, но перечить начальству было не в его принципах.

Лебедев уже дошел до двери и стоял, вглядываясь в щель. На кровати, так же неподвижно, как и пару часов назад, лежал Шрам.

— Ты там скоро?

— Скоро, товарищ главнокомандующий.

— Смотри у меня! А то со стороны непонятно, кому из нас девяносто семь! — хмыкнул генерал.

Товарища волновало дело, на которое он сам согласился. Холод шел, оборачиваясь чуть ли не на каждом шагу.

— Ладно, — командовал Никита Алексеевич, — если уж ты такая черепаха, смотри, чтобы никто не входил. А я за КПК…

— Так точно! — бармен выпрямился, приложив ладонь к виску. Из-за этого он чуть было не упал.

Лебедев перекрестился и вошел в кабинет. С кровати наемника доносился храп.

— Видимо, полковнику уже удалось привести его в сознание…

Генерал осмотрел стол: на нем ПДА не было.

— Что ж ты так, Каланча! — причитывал Никита Алексеевич, залезая в правый карман кожаного плаща спящего. — Даже не поинтересовался, кого лечишь.

Главнокомандующий нащупал прибор и аккуратно вытащил его.

— Волкодав!.. — крикнул Шрам.

Глава группировки остолбенел. Простояв в ступоре некоторое время, он убедился в том, что только что сказанные слова — сонный бред.

Лебедев, не отходя от кушетки, перехватил КПК в ладони. И тут же заметил, что это не цветной современный компьютер, какие выдают сталкерам сейчас, а черно-белый экранчик на две строки текста с латиницей на клавиатуре.

— К таким раритетам даже я не привык, — Никита Алексеевич наугад тыкнул на кнопку «Mode», и на экране нехотя замигали данные хозяина прибора. — Вот! Дата рождения… Хм… Число и месяц — прочерк. Год… тысяча девятьсот пятидесятый! Дальше… — он нажал на кнопку со стрелкой. — ФИО…

В дверь заглянул Холод.

— Никит, профессор идет!

Перед ним предстала такая картина: храпящий на кушетке наемник, а рядом с ним — бледный товарищ, держащий в руках КПК.

— Никита, что с тобой? Бежим!

Глаза Лебедева закрылись сами собой. Он с грохотом свалился на пол.

— Давай, давай! — подхватывая главу группировки, приговаривал бармен. — Хочешь, что бы нас с тобой Каланча по клеткам разобрал?