Волки траву не едят

…Но однажды парень не пришел на берег реки. Пустынная набережная с прямыми прутьями падающего дождя будто тосковала вместе с Кассандрой, и только ветер недобро гудел, и только воробьи кричали еще громче, будто предвещая беду…

– Его увезли… – рыдала безутешная Миранда, мать Хозе. – Сначала военные собрали их на стадионе. Они там до сих пор мучают людей… Соседка сказала, что видела, как Хозе затолкнули в военную машину вместе с другими мужчинами и куда-то увезли…

Хунта, пришедшая к власти, не щадила никого. Через несколько дней неизвестно куда пропала и сама Миранда.

Потянулись долгие дни ожидания. Но Хозе все не возвращался и не возвращался. Не может быть. Он не мог бросить свою Кассандру. Злые языки говорили, что Хозе сбежал на корабле на другой материк, кто-то предполагал, что парня убили на стадионе «Чили» вместе с его единомышленником – Виктором Хара. Кто-то по большому секрету рассказывал, что Хозе якобы увезли в какую-то колонию для медицинских исследований. Колдунья Рита сказала, что он живой, но зачарован, поэтому его нельзя найти.

– Он явится к тебе в твоих виденьях, – утверждала старая шарлатанка, забрав у девушки последние гроши.

Ночью Кассандру мучили кошмары: то она видела Хозе, бегающего на четвереньках и поедающего траву, как послушное животное; то слышала ужасный крик боли и отчаяния, который, конечно, принадлежал ему, ее возлюбленному; то она сама катилась куда-то кубарем по высокому склону… Хозе не было. Он не вернулся ни через месяц, ни через год… Он не вернулся никогда.

Старая дева с очень хорошей репутацией, работающая прачкой, выбравшись однажды на малознакомый рынок в отдаленном районе столицы, увидела у противоположного входа пожилого инвалида. Мужчина без ног жонглировал четырьмя черимойями сразу. Грязные ребятишки, такие же нищие, как и он, смотрели на старого циркача, кричали и прыгали от восторга. Шляпу-котелок несчастного инвалида лишь изредка радовал звон сентимо.

– Хозе?! – изумлению сумасшедшей прачки не было предела. Она со всех ног кинулась на другой конец рынка, но никого у входа не нашла…

Бросив все свои заказы, пятидесятилетняя толстая Кассандра неделю искала безногого инвалида в окрестностях рынка, обходила все трущобы, спрашивала всех лотошников. Кто-то крутил пальцем у виска, кто-то пожимал плечами… Пока однажды над ней не сжалилась старая женщина, торговавшая дешевыми акварелями, и не подсказала прачке, кто мог бы оказаться тем, кого она ищет.

– Я не твой Хозе! – говорил Кассандре пьяный нищий из темного флигеля с голубыми, как у Хозе, глазами.

– Я не твой Хозе! – говорил плачущей Кассандре пьяный безногий нищий с родинкой на верхней губе – совсем как у Хозе.

– Я не твой Хозе! Уйди от меня, женщина! – рыдал больной старик-нищий, эмоционально размахивая руками – совсем как Хозе тридцать лет назад у их любимой реки Мапочо, декламируя прекрасные стихи: «Я твой Хозе! Я твой Хозе…».

Ветер на склоне горы бушевал, будто прощаясь. Город Сантьяго горел огнями, встречая очередной праздный вечер богачей… А прачка Кассандра кубарем катилась вниз, как когда-то в своих видениях. Но уже не во сне, а наяву…

Сидя за рулем и следя за дорогой, Виктор слушал рассказ Анабель и открывал для себя еще одну грань этой удивительной девушки. Оказывается, она была великолепной рассказчицей.

– Кассандра была сестрой бабушки моей однокурсницы.

– Так, – замотал головой Лавров. – Еще раз. Сестра бабушки вашей однокурсницы?

– Именно, – улыбнулась Анабель, а потом вдруг опять стала серьезной. – Тяжелая судьба была у их поколения. Хунта, Пиночет, людей мучили, пытали… Ходили слухи, что несчастных отправляли в колонию к немцам и там над ними издевались.

– …Не просто издевались. Ставили медицинские опыты.

– То есть как? – девушка беспомощно захлопала глазами.

– Вот так…

– Я много читала о немецких нацистах, но чтобы здесь, в Чили…

– Пауль Шефер – слышала о таком? – Виктор неожиданно перешел на «ты», но Анабель, увлеченная разговором, даже не заметила этого.

– Разумеется. Руководитель колонии Дигнидад.

– …А еще умелый нацистский доктор, – кивнул головой Виктор. – Они во время войны такие опыты ставили над людьми в концлагерях, что волосы дыбом становятся. Поэтому я не удивляюсь, что ваш Хозе жрал траву, как конь, и вернулся оттуда без ног. Я вообще удивляюсь, что он выжил и сумел удрать.

– Но как же так! У нас об этом ничего не известно… – Анабель была ошарашена. – Я всегда верила нашему правительству…

– Анабель, послушай. У меня был друг, российский журналист Артем Боровин. В его статье было прямо указано, что чилийские журналисты, погибшие впоследствии, утверждали, что в годы диктатуры генерала Пиночета колония Дигнидад служила центром заключения и пыток десятков политических узников режима. Дескать, тайная полиция ДИНА обеспечивала натурализацию прибывающих в Чили нацистов и решала вопросы государственной безопасности в масштабах страны.

– Ну, это еще проверить надо…

– …Он проверил. Ценой собственной жизни. Несколько дней назад его самолет разбился, едва набрав высоту…

Анабель сконфуженно смотрела то на дорогу, то на Виктора.