Вольная Русь. Гетман из будущего

Попытка больших конных отрядов прорваться в Валахию или поживиться чем-то на западе Болгарии не удалась. Болгары, те, кто не пожелал переселяться на север, успели понастроить крепостей, для конницы неприступных, а перевалы надёжно охранялись валашскими гарнизонами в мощных укреплениях. Султану оставалось одно - взять штурмом Созополь, в котором, как он знал, имелись большие запасы продовольствия. Сожалея, что ночной штурм не удался, турки копили возле осаждённого города пехоту, подтягивали туда расходный материал - райя. О минном поле и глубоком рве Ислам знал, их и должны были ликвидировать ненужные ему голодные рты, уменьшая, таким образом, и проблему нехватки продовольствия.

Уже на второй день осады Аркадий заметил во вражеском лагере сумятицу. Орта не орта, но несколько десятков янычар в красных доламах (куртках), легко опознаваемых по головным уборам, юскуфкам, устроили митинг возле одного из больших шатров с охраной из тех же янычар, но в синих доламах, все сплошь с челенками (гребнями) - знаками доблести - на шапках. "Красные" норовили прорваться в шатёр, "синие", выстроившись в два ряда и держа в руках ружья, этому препятствовали. Обе стороны конфликта, несмотря на погоду, быстро разогревались и возбуждались, но... тут с неба ливануло, как из ведра, видимость резко ухудшилась и узнать чем всё закончилось не удалось.

На следующий, третий день осады, особо приглядываться нужды не было. Кучки, кучи и целые толпы, часто с признаками явного возмущения собирались или перемещались между шатрами и палатками. При виде дружно разеваемых ртов - подзорная труба дала неожиданно хорошую картинку - у наблюдателя даже слуховая галлюцинация возникла. Ему послышалось: - Хейя, хейя, до того!

Разумеется, никто здесь забитой противнику шайбы не жаждал, но Москаль-чародей невольно потряс головой и улыбнулся про себя. Он с удовольствием бы предпочёл соревнование за голы и очки битве не на жизнь, а на смерть. Вот только никто его о предпочтениях не спрашивал.

"С другой стороны, нехрен бога гневить. Были у меня разные варианты кому служить в этом мире, легко мог спрыгнуть в Москву, Варшаву или Стамбул. Третий вопрос - что меня там ждало... но выбор я сделал сам. И по месту и цели в этой жизни. Пенять и жаловаться не на кого".

Раза три оттуда раздавались звуки ружейной стрельбы, однако узнать об их зачинщиках и итогах пока не представлялось возможным. Минное поле и шторм напрочь исключали засылку разведчиков во вражеский лагерь, одновременно блокируя путь для возможных перебежчиков. Рисковать не только жизнями разведчиков, но и экипажем корабля для вылазки было слишком авантюрно. Хотя и сомнения быть не могло - кинь Москаль-чародей клич на такое дело, добровольцев нашлось бы на все три имеющиеся в наличии каторги.

Оставалось злорадствовать вражеским неприятностям (слаб человек) и ждать. Последнее, в полном соответствии с народной мудростью, было особенно тяжело - ведь повлиять на ход событий, безвылазно сидя в крепости, затруднительно. Но можно. Если очень хочется.

"Если у врага беспорядки, то почему бы не добавить для них поводов? Пребывать в месте, обстреливаемом врагом, не имея возможности ответить - очень серьёзное испытание для нервной системы, а жестокого Мурада, способного заставить своих воинов не замечать вражеские выстрелы, уже нет. Посмотрим, как справятся с подобной ситуацией нынешние лидеры Турции".

Срочно собрав наиболее авторитетных атаманов и полковников, Москаль-чародей озаботил их новой задачей - ведением по врагу беспокоящего, нечастого (порох стоило поберечь) огня. Рассчитывая, что при такой погоде турки и ответить толком не смогут, а нервы у них не железные. У казаков же, в бастионах, порох сухой и километр-два для их пушек - не расстояние.

Атаманы предложению, а не прямому приказу начать выборочный отстрел врагов откровенно обрадовались. Серьёзные, а то и хмурые их физиономии повеселели, в каземате раздались солёные казацкие шуточки и смешки. Расходились все в куда лучшем настроении, чем сходились. Однако полковник Тимофей Бугаенко покидать помещение не спешил.

Здоровенный, всего пальца на три ниже Аркадия, но более широкий в плечах и объёмный в груди, одетый - как все - в жуткое воняющее протухшей селёдкой тряпьё (мера против вшей), Бугаенко явно пребывал в нерешительности, лихому казаку не свойственной.

- Ну, говори уж, раз собрался, - подтолкнул его Москаль-чародей.

- Ну, понимаешь... ну, дило таке...