Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

Молох увидел разнообразные партийные листовки — явный признак того, как хорошо Люцифер обосновался в Аду. На листовке он обещал вести Ад в светлое будущее, вперёд к новой эре. Когда именно обещания вступят в силу, не уточнялось. А их было много — и очень громких. Маркус поморщился: как можно было верить такому сопляку.

— И что я должен сделать? — раздражённо спросил главком.

— Придумайте рифму к слову «Ад»! — вдохновился репортёр.

— Угу… — Молох кивнул и откинулся в кресле. Немного покачался. Изобразил всецелую погружённость в поиск ответа на вопрос.

Ответ был лаконичным и не терпящим возражений.

— Зад. Вон отсюда.

Собственно, поэтому его авторитет в Аду становился всё ниже, и репортёров — всё меньше. Люцифер проводил активную политическую компанию, и Молох за неимением там своей ниши оставался постепенно позади. Впрочем, он планировал вернуться, когда этот спектакль ему надоест. Но это потом. Сейчас на повестке дня был визит к Маммоне, любезно предоставившего ему кредит на освоение Верхнего мира под двести процентов.

Демон алчности — персона замкнутая и очень необщительная. Считалось, что единственный его собеседник — платиновые статуи его хранилища. Грешники кипели в раскалённом золоте, и потому всегда воняло жжёной плотью, хотя на самом деле тел не было. Вид огромного дворца с трубами, из которых струился жидкий металл, как раз выходил на такие безумно дорогие моря. Куда уходило золото дальше — вопрос, которым никто не задавался. А потому что после гигантских платиновых статуй, обилия дорогих камней и различных сокровищ голова занята сугубо простыми и близкими вещами: как бы унести побольше. Если кто-то из демонов желал ограбить Маммону, это можно было причислить к списку самых глупых поступков, приводящих к гибели. Таких даже не воскрешали, потому что объявляли круглыми идиотами.

Молох, он же Маркус, явился к Маммоне в назначенный час, ведь демон жадности — жуткий педант. Время и деньги для него неразрывно связаны. Правда, почему он до сих пор заботился о времени и не сошёл с ума — другой вопрос. Ведь Маммона со временем стал частью своего дворца. Молох спустился в помещение, полное золотых гор. Пространство между ними — коридор, ведущий к виновнику торжества. Если пройти до конца, можно увидеть жуткую фигуру, выдающуюся из стены. Уродливый демон, покрытый позолотой и камнями, с маской из драгоценностей на лице, изображающей радостную гримасу. Говорили, что она необходима, чтобы никто не видел, как жадность изуродовала его. Или для того, чтобы уменьшить угол обзора и не позволить Маммоне пожелать вас забрать в свою коллекцию и превратить в одно из сокровищ.

Словом, Маркус стоял перед ним с застывшей на губах усмешкой. Чемодан держал в руках.

— Как договаривались. Крупная валюта новыми купюрами.

Маммона со скрипом двинул головой и издал старческий стон, будто движение причиняло ему боль. Послышался смешок.

— Хе-хе… Я думал, ты не заплатишь и уже приказал расплавить платину. Что ж… В следующий раз процент будет выше.

— Люцифер и тебя просил отравить мне жизнь? — поинтересовался главнокомандующий.

— Мне плевать на него, — демон жадности пошевелил скрюченными длинными пальцами, и Молох передал ему чемодан. Тот сразу же открыл его и тихо рассмеялся шороху банкнот.

— Красивые… Вы любите танцовщиц из плоти и крови, не замечая, что эти, — Маммона кивнул на красочные деньги, — ничуть не хуже. Глупцы.

Молох усмехнулся и не ответил ему.

Маммона поднял голову.

— Давно я тебя таким не видел… И бельмо, напоминающее о твоей глупости, на месте, — заметил он, выползая из стены и опускаясь на пол. В сравнении с Маркусом он был исполином, однако тому это не доставило никакого дискомфорта. Как будто перед главнокомандующим всегда шевелятся огромные золотые уродливые статуи.

— У меня свои цели.

— Разумеется, — закивал Маммона. — У тебя они всегда были, даже когда мы тебя считали безмозглым громилой.

— Какой ты откровенный, — холодно заметил Молох.

— Поздно… Поздно ты поумнел, — вновь кивнул демон жадности. — Но когда поумнел, в Аду стало потише. Деньги пошли в оборот… Оружие, снаряжение, обряды воскрешения, выплаты, выписки… Мой банк работал на славу. Сейчас дела хуже. Люцифер не ведёт войн и тратится на шлюх. Я думал, период юношеского максимализма больше не затронет верхушки. Жаль ошибаться. Не люблю ошибаться. Если бы кто-нибудь его образумил… Или спихнул обратно в дыру, откуда он вылез, я бы не поскупился на вознаграждение. А ты меня знаешь.

— Знаю, — с прищуром усмехнулся Молох. — Ещё с тех самых пор, как ты решил продавать райские яблоки своим же братьям. Творцу не понравилось, что кто-то его обставил в денежном вопросе.

— Тш, — Маммона приложил палец к губам. — Поосторожнее. Некоторые до сих пор считают, что братья — значит по крови. Я бы сожрал Люцифера, будь он мне кровным братом. Мы никогда друг друга не любили. Особенно после того, как мы оказались здесь. Это проигранные скачки, понимаешь?

Главнокомандующий понимал.