Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

Безумный кошмарный сон прогрессировал. Люциан ощущал волны силы, исходящие от Ваала. Это ещё одна причина, почему высшие демоны никогда не становятся главнокомандующими. Зачастую ни у кого из них не хватает мозгов на то, чтобы отражать удары такой мощи. Генерал на секунду задумался о силовом потенциале Молоха, который мог в минуты усмирить Ваала, и о своём. Ну, Моргенштерн мог что-нибудь сломать. Или хотя бы попытаться постоять за себя. Низшие демоны, когда сталкиваются с кем-то вроде Ваала или Молоха, просто самоуничтожаются.

Ваал понёсся на Люциана с бешеной скоростью, чтобы пробить им пару стен. Даже если бы генерал уклонился, то всё равно пострадал бы от силовой волны. Моргенштерн смог лишь выставить оба кинжала, когда столкновения было не избежать, и удовлетворился этим, пока на минуту не потерял сознание.

Моргенштерн очнулся быстро — его тащили по кабинету. Мало кто знал, что находится за дверью сбоку, а кто знал — успешно пользовался. Там находилась небольшая спальня. Вероятно, Молох затевал это как уютное место для торопливого секса на работе. Здесь даже лежали некоторые принадлежности, которыми главком хотел воспользоваться на днях. Люциан вдохнул — и как будто почувствовал запах главнокомандующего — видимо, периодически он дремал на кровати, проверяя, достаточно ли она хороша.

Запах пошёл по контрасту с тем, что генерал увидел над собой. Разъярённого и омерзительного Ваала с раздутыми ноздрями и свирепым взглядом.

— Насосал себе на пост и сидит в накрахмаленной форме, — зло причитал демон, разрывая на Люциане одежду.

Моргенштерн хотел ударить демона, и даже сделал это — но его будто и не было. Ваал никак не отреагировал. Они были настолько неравными соперниками, что Люциану оставалось просто смириться со своей участью. Но генерал — тот ещё упрямец.

Вырываясь из болезненных и грубых захватов, мужчина дотянулся до настольной лампы и ударил ею по голове Ваала — это лишь разозлило его. Демон нанёс несколько тяжёлых и смачных ударов по лицу и груди Люциана, будто вознамерившись вбить его в постель. Моргенштерн ненадолго потерял ориентацию в пространстве. В голову ударила паника, когда Ваал занялся ширинкой генерала.

— Пошёл на хуй! — заорал Моргенштерн, собравшись с силами, и ударил демона ногой в грудь.

После второго броска Ваал лишил его такой возможности.

Ещё один тяжёлый удар в лицо — выбитый зуб. Люциан сплюнул кровь на кровать, и после — закричал от боли, вцепившись когтями в лицо Ваала. Тот грубо взял Моргенштерна за ладони и сжал их до хруста, пока не сломал несколько пальцев и не заставил Моргенштерна завыть от боли и унижения.

— В чём дело? Тебе же нравятся члены, — прорычал демон, грубо двинув бёдрами. — Чем мой хуже, а?!

И бил Люциана в пах за то, что тот не возбуждался. А генерал не мог защититься, потому что Ваал давил его исполинской силой и не давал пошевелиться. Моргенштерн слышал скрип кровати и мерзкие хлюпающие звуки.

«Неужели кровь?» — в тумане подумалось мужчине.

Боль пронзала всё тело. Носилась по нервным окончаниям, как истеричная женщина по комнате.

Моргенштерн почувствовал себя самым жалким, слабым, беззащитным и никчёмным демоном. Низших демонов — суккубов — трахали прямо на улицах, но им нечего было терять. Люциан обладал родовым именем, званием, гордостью в конце концов. И всё это Ваал втрахивал ему как можно глубже в задницу. Ощущая зловонное дыхание Ваала, Люциан с каждым толчком всё сильнее понимал, что недостоин Молоха.

Молох — сильный, упрямый, несгибаемый и непобедимый.

А его трахают, как дешёвую шлюху. Он даже не может дать отпор. Кто он без Молоха? Симпатичный и не очень-то претенциозный донжуан, который сам не знает, чего хочет от жизни и кого хочет — по жизни.

Люциан чувствовал, как тело пропитывается потом и грязью Ваала, что он сам становится его ужасной частью. Как лица касается его косматая борода, пресные губы. Руки облапывают грудь и живот. Неприятное и волосатое тело липнет к Моргенштерну, а он не может его отторгнуть. Открывает глаза, а там то тупой, то триумфальный взгляд.

— Ты… обычная… блядь… — с придыханием говорил Ваал. — Даже как генерал — жалкий засранец. Ублюдок. Выродок.

Пальцы не сгибаются, рот не говорит, душа не мечется.

Бог правда умер?

— Он больше не вернётся, — закатывая глаза от удовольствия, бормотал Ваал. — Когда я закончу с тобой, иди, куда хочешь.

И снова между губ Люциан чувствует склизкий язык. Если стиснуть зубы — Ваал ударит его и выбьет еще пару зубов. Моргенштерн решил притихнуть. Молох никогда не был с ним настолько груб. Даже в самом начале отношений главнокомандующий умел вовремя остановиться.