Волнолом (СИ)

— И не забудьте, — сказала Ольга, — в субботу вечером я вас жду.

— Ах, Оленька, — гостья остановилась на ступеньках и обернулась, — мы непременно, обязательно постараемся! Но вы же знаете, как это бывает…

Полноватый господин закатил глаза — трескотня подружек ему, похоже, осточертела. Взяв спутницу под локоток, он взмолился:

— Пойдем, дорогая. Ольга замерзнет.

— Ой, в самом деле, Оленька, здесь так холодно! Ступайте скорее в дом!

— Да-да, — поспешно подтвердил господин. — Всего наилучшего.

Приподняв на прощание шляпу, он потянул свою спутницу к экипажу. Генрих быстро прошагал им навстречу. Парочка, едва взглянув на него, отвернулась, как по команде. Хозяйка уже закрывала дверь, но Генрих успел проскочить в проем и деактивировал амулет, чтобы снова стать «видимым».

Глаза у Ольги стали огромными от испуга, но взвизгнуть она не успела — Генрих мягко зажал ей ладонью рот. Подумал мельком, что романтичнее было бы, как выражаются стихотворцы, запечатать ей уста поцелуем, но вряд ли это получилось бы с достаточной ловкостью.

— Это я. Не кричи, пожалуйста. Не будешь?

Она помотала головой, и Генрих убрал ладонь.

— Ты соображаешь вообще? — спросила она сердито. — У меня чуть сердце не выскочило!

— Прости. Ты одна?

— Как видишь. Ты почему вчера не приехал? Не позвонил?

Генрих прикинул — она, похоже, не знает, что он в бегах. Значит, посол ничего ей не рассказал. И ребята из «тройки» к ней не совались, наблюдают издалека. Держат ее в неведении, чтобы она не спугнула Генриха, если тот решит ее навестить.

— Вчера я не мог, — сказал он. — Честное слово. Ситуация усложнилась.

— Это да, — принюхалась Ольга. — Что пил?

— Настойку, — солидно ответил Генрих. — Но это не относится к делу.

— Ладно, пошли уже. Или будем на пороге стоять?

— Оля, — он придержал ее, — у меня к тебе одна просьба. Если вдруг позвонит посол, не говори, что я у тебя.

— А что?

— Просто не говори. Обещаешь?

— Ладно, ладно! Чего вцепился?

— Не буду больше. Веди.

— Голодный, наверно?

— Нет, не голодный. Устал. Посижу немного. Буквально пару минут…

Он рухнул в мягкое кресло. Ольга, приглядевшись к нему, нахмурилась:

— Генрих, что с тобой? Генрих!

— Ничего, — сказал он. — Хороший был дед… Ты пойми, нельзя было по-другому. Он сам так захотел, сам! В здравом уме, в твердой памяти… Вы, говорит, молодой человек, не спорьте… Это я-то — молодой человек… И, главное, так четко все разложил по полочкам… Методы, мол, надо применять те же самые… Умник, пес бы его подрал, теоретик хренов… Сам бы попробовал, когда вот так, в глаза глядя… Дергаешь, а он рассыпается… Это что — нормально, по-твоему? Пещера… Клинок, понимаете, закалился… Сказки народов севера…

Он еще что-то говорил, сбивался, начинал снова, а Ольга, сев к нему на колени, целовала его и гладила по лицу. Потом он молчал, прижимая ее к себе, а за окном надрывался ветер.

— Нацарапаю себе еще одну руну, — сказал Генрих, несколько успокоившись. — Легонько, чтобы только до утра продержалась. А то засну ненароком.

— Не надо царапать. Я тебе дам отвар. Там травка такая, почти волшебная. Можешь сидеть всю ночь, а утром все равно будешь бодрый.

Он улыбнулся через силу.

— Так вы у нас, фройляйн Званцева, еще и ворожить изволите на досуге?

— Нет, герр фон Рау, не обессудьте. Такими талантами похвастаться не могу. А вот травница знакомая есть.

— Так, погоди. Знакомая травница?

— Да, а что такого? Землячка. Из империи, я имею в виду. У нас там это почетно. Не то что в вашем Девятиморье. Впрочем, что с вас взять? Дикари-с.

— Следите за язычком, сударыня. Вы порочите страну пребывания.

— Докладывать побежишь?

— Нет, Оля, — он чмокнул ее в макушку. — Докладов с меня достаточно. Но завтра утром мы с тобой соберемся и знакомую твою навестим.

— Зачем это?

— Хочу задать ей пару вопросов. Насчет ее ремесла. Это важно. Помнишь мою историю? Там тоже была такая вот…

— Я помню, — сказала Ольга. — Спросить-то можно — Варя девица невредная, без закидонов. Если понравишься, то, может, что-нибудь и расскажет.

— Задействую все свое колоссальное обаяние.

— Не переусердствуй только, мастер-эксперт.

Дав Генриху это ценное наставление, Ольга зашевелилась и стала выбираться из кресла. Пояснила:

— Пойду траву заварю.

— Служанке не доверяешь?

— Не в доверии дело. Лучше самой.

Вернулась она минут через десять. Принесла две большие чашки с дымящимся ароматным напитком. Одну протянула Генриху, из другой хотела отпить сама.

— Стой, — сказал он, — а тебе зачем?

— С тобой посижу.

— Не надо, Ольга. Подожди, не спорь. Я серьезно. Мне не помешает собраться с мыслями. Может, я что-то упустил. В общем, раз уж спать мне нельзя, то надо использовать время с толком. Все обдумать, наметить план. Тебе совершенно незачем маяться со мной за компанию. Поверь, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты мирно дрыхнешь под одеялом.

— Я не хочу оставлять тебя одного.

— Так будет лучше. Правда.

— Ну хоть в спальню-то проводишь, мыслитель?

— В спальню провожу.

Он допил отвар и поднялся.