Волны словно кенгуру

Среди них двигались люди в оранжевых, как у космонавтов, одеждах.

Одни перебирали пальцами чётки, другие размахивали дымящимися кадильницами на цепочках, а какой-то старый монах крутил транзистор.

В таких же монашеских тогах ходили вокруг ребята. И я показал на них Григорию:

- А что они здесь делают?

- Проходят службу.

- Как проходят службу? Как военные?

- Да. Как военные. Каждый должен отслужить в монастыре два месяца.

- И мальчики?

- Даже король.

- А если в бога не веришь?

- Так вот, чтобы верил. Без этого здесь не станешь ни врачом, ни учёным, ни королём.

Ребята ходили вокруг молчаливые и хмурые.

- Невесёлое это занятие, - сказал я. - Особенно для мальчишек.

С такой наукой да с такой командой ни с одного космодрома не поднимешься. По мне, лучше, как Тау, палубу драить или смеющиеся фигуры из дерева вырезать. Это дело весёлое.

И для тайских ребят, наверное, тоже. Не очень-то, поди, они в бога верят! Не то время: люди по Луне ходят, к Марсу подбираются. Наверное, порой и монахам хочется тогу на космический костюм сменить.

Да и здесь вон какие башни! Кажется, сами летят и всех вокруг лететь зовут: в небо, к звёздам.

МАЛЕНЬКИЙ ЛОСКУТОК ДЖУНГЛЕЙ

Уже перевалило за полдень. Стало душно, и над пагода ми начали искать друг друга лёгкие облачка. Григорий отёр брови и засмеялся.

- Упарился, будто пол-Сибири на лыжах исходил.

- А мне на плечи словно бы влажное полотенце накинули, - сказал я.

На широком поле толкались, кружились тысячи людей, и оттого само поле казалось громадной цветной вертушкой.

- Королевская ярмарка, - сказал Григорий.

По краю поля скуластые девчонки несли на головах ящики - целые огороды с зелёным луком и салатом. Раскосые старухи подбрасывали в руках земляных крабов. Сидели на корточках и курили крестьяне. Возле них подпрыгивали и клевали друг друга два петуха. А в стороне от торговых рядов какой-то парень держал за хвост кобру, что-то кричал, и все шарахались от него.

- Стой, - сказал я Григорию. - Смотри - кобра! Григорий повернулся ко мне:

- А не боишься?

- Я в детстве змей за пазухой таскал, - сказал я. - С речки.

- Ну да? И я тоже! - засмеялся Григорий. - Вот девчонки визжали!.. Раз не боишься, давай посмотрим.

Он остановился у небольшого зелёного дворика. Среди города, казалось, уцелел зелёный лоскуток джунглей. Под деревьями в корытах, в аквариумах ворочались самые невероятные крокодилы: с тонкими носами, почти с клювами, маленькие и громадные, коричневые и зелёные. Но все хитрые и прожорливые.

- Это ещё ерунда! Сейчас увидишь королевскую кобру, - сказал Григорий. - Самую большую, какую здесь поймали. Пять метров!

"Всё у них королевское! Дворец королевский, слон королевский, ярмарка королевская - и кобра тоже!" - улыбнулся я.

- Вон она! - показал Григорий на большой стеклянный ящик.

Я присмотрелся. Там - в такую-то жару! - грелась большая тяжёлая змея. На шее у неё белели пятна. Но головы почти не было видно. Только маленький глаз тихо и жалобно смотрел на меня. Я хотел постучать по стеклу, но тут увидел записку, прилепленную вверху, и прочитал: "Пожалуйста, не беспокойте меня. Я болею".

- И чего было бояться? - сказал я и отошёл к соседнему ящику: в нём за стеклом росло яркое деревце, видимо, редкое и для этих мест: зелёное, как ящерка-изумрудница.

Я наклонился к нему и вдруг отпрянул. Деревце дёрнулось, ветки распустились, и в мою сторону стрельнули десятки зелёных змеиных голов.

Это же не ветви, это змеи сплелись в клубок!

Тут я взмок не от жары... И подумал: "Храбриться-то храбрись, а про осторожность не забывай!"

УДИВИТЕЛЬНЫЙ ОБИТАТЕЛЬ ЗООПАРКА

В зоопарке мы кормили слониху и слонёнка, угощали ветками пятнистого жирафа. Вместе с ребятами и матросами слушали щёлканье попугаев и крики мартышек.

Я направился было к сердитому бенгальскому тигру, но Григорий потянул меня к просторному вольеру.

Там стояла толпа матросов, толкались дети, а за глубоким рвом по цементной площадке ходил могучий коричневый орангутанг. Он медленно двигал сильными плечами и весело поглядывал на людей.

Все смотрели на него, но мне показалось, что ещё внимательнее изучал людей он. Да так оно и было на самом деле.

Орангутанг переводил взгляд с одного человека на другого, словно оценивал, кто чего стоит.

Вот он посмотрел на рыжего матроса и - честное слово! - усмехнулся. Вот поглядел на самодовольного чиновника, и в глазах у него запрыгали искорки: "Ну и образина"! А потом смотрел исподлобья так зло и насмешливо, словно думал: "И чего вы на меня смотрите? На себя лучше поглядите!"

Он лёг, сложил перед собой руки и упёрся в них подбородком, будто приготовился к приёму надоевших бестолковых посетителей. А глаза его говорили: "Я-то ведь знаю о вас всё! Насквозь вас вижу".

Кто-то бросил в него скомканной газетой. Орангутанг с грустью и сожалением посмотрел на толпу, с достоинством взял газету, разгладил и стал водить по строчкам глазами. Будто читал!

Я достал из кармана фотоаппарат и хотел было щёлкнуть, но орангутанг закрылся газетой. Я опустил камеру.

Орангутанг тоже опустил газету и усмехнулся...