Вольные упражнения

— Девушка, с вами всё в порядке? — неожиданно услышала Таня вопрос.

Она подняла голову.

Перед нею стоял тот самый старичок, который несколько минут назад разминался на противоположной стороне стадиона. Невысокого роста, чуть выше Тани, худощавого телосложения, с сухим морщинистым лицом и редкими седыми волосиками на голове. На вид ему было не меньше семидесяти лет.

Первым желанием Тани было отправить его куда подальше, чтобы не приставал со своими неуместными вопросами. Однако она сдержалась: всё-таки какую-нибудь помощь он мог оказать, а кроме него, на стадионе вообще не было ни души.

— Не совсем, — отозвалась Таня.

— Нога болит? — смекнул старичок, посмотрев на опухшую щиколотку Тани.

«Необычайная проницательность, — подумала Таня. — Никто другой бы не догадался». Она кивнула.

— Наступать на ногу можете?

— Если бы могла, то не сидела бы здесь, — не слишком вежливо ответила Таня. Ей всегда не нравилось, когда незнакомые люди задавали излишне много вопросов. Тем более в такой неприятной ситуации.

— Ну-ка, дайте посмотрю, — старичок опустился на колено и дотронулся пальцами до стопы.

Таня рефлекторно отдёрнула ногу.

— Да не бойтесь вы, — ухмыльнулся старичок. — Я немножко в этом разбираюсь.

«Откуда он только такой взялся разбирающийся?» — подумала Таня, но позволила старичку произвести беглый осмотр повреждённой ноги. Пусть изучает, может, скажет что-нибудь умное.

Старичок между тем ощупал щиколотку кончиками пальцев, периодически нажимая на разные участки голеностопного сустава и спрашивая: «Здесь болит? А здесь?»

По лицу Тани сразу становилось понятно, где именно ей было больно. Даже ответа не требовалось.

— Ну, должен сказать, что связочки вы растянули, — сделал наконец-то старичок своё заключение.

Нечего сказать, здорово помог. Без него Таня не догадалась бы, что с нею произошло.

— Растяжение есть, но связки целы, — продолжал между тем он. — Травма неприятная, но вполне поправимая.

А вот это уже было интереснее. Как он смог определить это без рентгена?

— Вы точно уверены, что разрыва связок нет? — переспросила Таня, не слишком доверяя такому спонтанному осмотру.

— Уверен, — кивнул старичок головой. — Я во время Великой Отечественной войны в медсанбате работал. Такие раны лечил, что без содроганий взглянуть нельзя было. Три года бойцов наших советских врачевал, на ноги поднимал. А медицина тогда была не то, что сегодня. Плюс время военное. Всё вот этими руками определять и лечить приходилось, — старичок повертел перед Таней своими жилистыми морщинистыми руками, — Вот так-то.

— И сколько же вам лет? — удивилась Таня.

— Ох много, доченька, — ухмыльнулся старичок. — Скоро восемьдесят стукнет.

— Сколько?!

— А вы, небось, думали, что в моём возрасте только в кресле — качалке перед телевизором сидеть остаётся? Нет, я ещё многим молодым людям фору дать способен, — старичок вновь усмехнулся. — Каждое утро здесь бегом занимаюсь. Помогает здорово… Кстати, меня Егором Никитичем зовут. А вас, позвольте поинтересоваться?

— Таня.

— Ну, так что будем с вашей ножкой делать, Таня? — вернулся Егор Никитич к основной теме разговора. — Может, давайте до больницы доберёмся. Недалеко здесь.

Таня замотала головой. В больницу ей сейчас не хотелось совершенно.

— Как же так? — удивился Егор Никитич. — Вам сейчас перво-наперво в холод ножку поместить надо, опухоль сбить, повязочку наложить тугую…

— Я это всё сама сделать могу, — ответила Таня. — Мне домой сейчас попасть надо. А там видно будет.

— Понимаю, — хитро прищурился Егор Никитич. — Врачам нынешним не доверяете. Да-а, специалисты нынче не те пошли. Всё на модную аппаратуру рассчитывают. Аппаратура — оно хорошо, конечно. Помогает. Но в наше время мы без всякой аппаратуры под одним хлороформом могли человека разобрать на самодельном столе, а затем снова собрать, да так, что он потом брал винтовку и шёл на передовую, за Родину нашу сражаться. Вот какие времена были.

Таня уже смекнула, что Егор Никитич мог долго рассказывать про свою боевую молодость. В другой раз она, возможно, и послушала бы его. Всё-таки вещи интересные могли поведать ветераны Великой Отечественной войны, но сейчас у Тани была совсем иная проблема. Да и место для долгих рассказов не самое подходящее.

— Вы мне не поможете что-то похожее на трость найти? — обратилась Таня к Егору Никитичу, считая, что на более серьёзную помощь от этого бравого старичка она не может рассчитывать.

— Зачем вам трость, если я здесь? — удивлённо вскинул брови Егор Никитич.

— То есть как? — не поняла Таня смысла его слов.

— Очень просто. Вам домой надо? Пожалуйста, давайте я вам добраться до дома помогу.

— Вы? — Таня даже немножко опешила.

— Да, я. А что тут такого? — удивился Егор Никитич. — Опирайтесь мне на плечо, и пойдём потихонечку. Мне спешить некуда, так что я вас до самого дома и доведу, куда скажете.

— Мне вообще-то далеко идти, — заметила Таня. — А вы…

— А вот про это вы поменьше думайте, Танюша, — заметил Егор Никитич. — Если я говорю: до дома, то значит, до дома и доведу. Хоть до самой Москвы! Только подождите минуту, я вещички свои заберу.