Вольные упражнения

Она, конечно, верила, что помощь может быть бескорыстной. Но чтобы вот так просто взять и помочь, забыв про свои прочие дела, было для неё как-то необычно. Удивляло Таню и то, что человек совершенно искренне продолжал верить, что люди в нашей стране все счастливы. Хотя она, побывав в других государствах, сделала уже для себя вывод, что в СССР не всё так идеально, как было принято говорить. Но спорить об этом с человеком, прошедшим всю войну, не имело смысла. Пусть остаётся при своём мнении.

Но всё равно, необычный и своеобразный человек этот Егор Никитич, до самой старости сохранивший мечту о цирке, такую по-детски наивную. Встречаться с подобными людьми Тане раньше не доводилось.

Ещё раз поблагодарив его и попрощавшись, Таня кое-как вошла в подъезд и запрыгала на одной ноге по лестнице наверх.

— Увидимся на стадионе! — прокричал ей вслед Егор Никитич и трусцой побежал в обратном направлении.

К сожалению, после такого происшествия о появлении на последнем звонке в школе речи уже не шло. Опухоль на щиколотке Тане удалось несколько сбить, но нога гудела всю ночь, не давая даже толком заснуть. Боль немного утихла лишь под утро, но всё равно, опираться на ногу было ещё слишком рано. Пришлось снова извлечь из кладовки трость.

Таня не сильно переживала по поводу последнего звонка: всё-таки официальная линейка, и не более. Значительно больше беспокойства сейчас вызывал график тренировок, который уже сбился. Чем дольше Таня пробудет в бездействии, тем сложнее потом будет наверстать упущенное за оставшийся до выпускного вечера срок. А срок этот до семнадцатого июня. К этому дню программа вольных упражнений должна быть подготовлена, как говорится, на все сто.

Всё сводилось к тому, что Тане предстояло как можно скорее вернуть себе возможность полноценного передвижения и продолжить занятия с увеличенной нагрузкой, причём всё это предстояло делать одновременно с выпускными экзаменами. Режим дня на ближайшие пару недель представлялся каким-то сумасшедшим. То, что связки на ноге ещё не полностью восстановятся, не так страшно. Таня готова была терпеть. Не в первый раз. Травма, весьма распространённая во время тренировок.

Случись подобное во время подготовки к очередному первенству — она через несколько часов снова работала бы у снарядов. Обезболивающий укол, фиксирующая повязка — и спортсмен вновь готов к дальнейшей работе.

В домашних же условиях восстановительный процесс грозил затянуться на несколько дней.

Когда Наталья Евгеньевна вечером пришла с работы и увидела на ноге Тани пакет со льдом, она сразу же всё поняла.

— Ногу подвернула?! — с нескрываемой тревогой спросила она.

Таня кивнула.

— Ох! Вот незадача, и прямо перед самыми экзаменами! — мама почти вбежала в комнату. — Таня, как это произошло? Только честно! — потребовала Наталья Евгеньевна.

— Как обычно: шла, случайно оступилась…

— Ну да, конечно: «шёл, упал, потерял сознание, очнулся — гипс», — передразнила её мама фразой из известного фильма. — Таня, я же прошу тебя: говори честно!

— А как я ещё должна рассказать, если всё именно так и было? — не слишком естественно удивилась Таня.

— А у меня есть подозрение, что было всё совершенно не так! — выпалила Наталья Евгеньевна и, присев на краешек дивана, заглянула Тане прямо в глаза. — Ты можешь попытаться обмануть кого угодно, но только не меня. Ты опять начала прыгать. Верно?

Произнося эти слова, ответной реакции Наталья Евгеньевна от дочери даже не ждала. Её постоянные задержки после школы, репетиции дома перед зеркалом, ежедневные упражнения, тетрадь, которую она периодически оставляла открытой на своём столе и где были нарисованы какие-то странные графики, явно не относящиеся к школьной программе — всё это наглядно доказывало, что её дочь самостоятельно продолжает тренироваться, держа это не слишком удачно в секрете.

Наталья Евгеньевна уже несколько раз пыталась начать разговор с дочерью на эту тему, но Таня как-то умудрялась его избегать. Теперь же спешить было некуда. Напротив: сейчас была очередная травма. А ведь год назад в то же самое время Таня только голову с подушки поднимать могла. Наталья Евгеньевна выпустила на свободу все свои тревоги и сомнения, которые копились в ней на протяжении последних месяцев.

Однако долго слушать нотации мамы в планы Тани не входило. Больше всего ей не понравилась фраза: «Ты опять начала прыгать». Произнесено это было с таким явным укором, будто бы Таня вновь попала под воздействие вредной привычки, от которой долго и безуспешно пытались её отучить. «Ты опять начала курить» — наверное, звучало бы точно так же.

Наталья Евгеньевна ничем не отличалась от сотен других матерей, которые находили в своих взрослеющих детях повод для недовольства. Если у большинства молодых людей это были либо курение, либо пристрастие к алкоголю, либо начинающиеся романы, то у Тани ничего подобного не наблюдалось. И всё же волнений за неё было даже больше.