Вольный Дон

Зная выучку волжских солдат, ветеранов войны с Россией, отказываться от них было нельзя, действительно, профессионалы.

– И сколько ты, Семен Семеныч, со мной своих воинов отпустишь?

– Сборную роту со всех подразделений.

– Идет, беру!

– Вот видишь, и решили вопрос. Завтра я вместе с твоим отрядом на Волгу отправлюсь, и пока вы расшивы готовить будете, я охочих до боя солдат отберу.

Снова мы выпили вина, но разговор после этого как-то не клеился, наверное, родственники хотели переговорить о чем-то своем, а мое присутствие их сдерживало.

Нет вопросов, я парень понятливый. Поэтому попрощался с большими мужчинами, покинул стол и вернулся в свой лагерь, где казаки и черкесы уже заканчивали гулянку, и ложились спать. Завтра снова дорога, а там Волга, Астрахань и очередной боевой выход в Хвалынское море.

25

Персия. Ленгеруд. 15.06.1711.

Ленгеруд взяли через четыре часа после высадки. А произошло это следующим образом.

Вчера, перед самым рассветом, девять расшив моей ватаги вошли в дельту реки Сефидруд. Легкий морской бриз нам помогал и на берег ватажники высадились без всяких особых хлопот сразу двумя партиями. Здесь наши передовые отряды диверсантов-пластунов совершили быстрый переход к охранявшим вход в Сефидруд сторожевым башням и вырезали караульных, которых было всего-то по пять человек на один пост. Сделали они все тихо, не привлекая к себе лишнего внимания окрестных селян и рыбаков, так что первый этап нашего набега прошел по плану.

Затем сотня казаков Борисова и половина черкесов остались на левом берегу реки и на дороге к Решту, откуда ожидалось появление противника, они стали рыть окопы. Причем, что примечательно, сделать это предложил Бекович-Черкасский. Я расценил это как иронию судьбы, ибо именно такой оборонительный прием использовал против туркмен и хивинцев в «реальности Богданова» князь Александр, в своей печально известной Хивинской экспедиции. Соответственно, в прямом боестолкновении потерь его воины почти не несли, а кочевых азиатов сотнями уничтожали. За это, кстати сказать, хивинцы содрали с мертвого князя кожу и сделали из него чучело.

Впрочем, я отвлекся. Поэтому возвращаюсь к нынешней реальности и дню сегодняшнему. Под моим командованием собралось четыре сотни воинов и по правому берегу реки мы направились к городу. Сборная ватага торопилась, как могла. Семь верст преодолели одним броском, и распахнутые городские ворота взяли сходу. Отличное начало. Однако я слабо представлял себе, что такое Ленгеруд и, увидев его, на минуту озадачился.

Представьте себе окруженный стенами высокий холм на берегу реки, который усеян тысячами зданий. Склады, жилые дома, лачуги бедняков, амбары, сараи и торговые лавки. Все вперемешку и каково назначение той или иной постройки разобрать не всегда возможно. И дополняется этот хаос тем, что крыши домов нижних улиц, зачастую находятся на уровне пола верхних, и до вершины холма здания идут кривыми террасами.

Помнится, в тот момент я стоял в воротах над трупом воина в древнем панцире, стражника, прозевавшего свою жизнь, и рядом со мной остановился Рубцов, который посмотрел на город, размашисто перекрестился и сказал:

– Боже мой, Содом и Гоморра, не иначе. Как же нам его брать?

– Обычно, сотник. Как Стенька Разин брал.

– А он и здесь отметился?

– Бывал, а потому действуем следующим образом. За тобой порт и склады у реки. Значит, идешь направо. С тобой твоя сотня и царицынские солдаты.

– Понял!

Рубцов со своими воинами двинулся вдоль стен, а я обернулся и позвал:

– Алегико.

– Да? – откликнулся вожак черкесов.

– За тобой ворота и дорога.

– Сделаем, только…

– Чего еще?

– Когда к городу шли, видели, что рядом с воротами пара табунов неплохих лошадок пасется и конюшни стоят. Так может быть нам конную разведку провести?

– Хорошо, действуй! – Я повернулся к остальным ватажникам и, взмахнув над головой шашкой, скомандовал: – Остальным за мной! По центральной улице на вершину холма! Вперед, казаки!

Если бы в тот момент кто-то наблюдал за нами со стороны, увидел бы просто толпу, которая потоком несется наверх сметая со своего пути любое препятствие. Но десятки четко держались вокруг своих командиров, которые знали что делать, а я вместе с односумами шел на острие атаки, успевал все подмечать и отдавать верные приказы, так что анархии не было.

Где-то впереди, как выяснилось позже, в городских казармах, взвыли сигнальные трубы. И вскоре мы ударились в строй персидских солдат, которых оказалось не так уж и много, десятков восемь, не больше. Но они подобно пробке перекрыли центральную улицу и не давали нам пробиться к административному центру. Сомкнув щиты и выставив перед собой длинные копья, одетые в легкие кольчуги городские стражники встали насмерть, а за их спиной я увидел две пушки, которые выкатывались из продолговатого белого здания и больше сотни солдат с мушкетами. Какой из этого вывод? Медлить нельзя.

– Бей!