Вольный Дон

Обо всем произошедшем мы узнали от примчавшегося с берега посыльного и разведчиков Немитокова, все же обнаруживших противника, который появился вблизи города. Мы к тому времени стянули казаков и черкесов в порт, и были уже готовы покинуть Ленгеруд. Однако река под прицелом орудий, хоть и полевых, но все же могущих нас остановить.

– И что будем делать, атаман? – Спросил меня Алегико Немитоков. – До темноты не дотянем, ватагу сомнут, и город не удержать, нас только полторы сотни осталось.

– На прорыв пойдем.

– Из пушек расстреляют, – бросил Рубцов.

– А мы не в море пойдем.

– А куда?

– Туда, – я махнул в сторону гор Эль-Борз за нашей спиной на юго-западе. – Вдоль реки вверх, мимо Лахиджана до города Рудбар, а там повернем на Азербайджан и выйдем на соединение с армией Кумшацкого.

– А как же Борисов, а добыча?

– Плевать на добычу, четыре буса в море и деньги, что в городе были, тоже все на борту. А Борисов поволнуется, сам сообразит, что к чему и в Астрахань уйдет.

– К Кумшацкому путь не близкий, потянем ли эту дорогу?

– Отчего нет? Шансы у нас хорошие. – Повернувшись к Алегико Немитокову, я спросил черкеса: – Лошади в табунах справные?

– Да, неплохие.

– Сколько их?

– Полтысячи голов.

– Седла есть?

– Имеются.

– Нормально. Нас в городе полторы сотни осталось. Так что если медлить не станем, уйдем. У нас сорок минут форы, времени прорва. Что скажете, братцы?

Командиры переглянулись, и за всех высказался Рубцов:

– Чего тут думать, веди нас, Никифор.

– Тогда не спим, атаманы! Алегико, гоните сюда лошадей! Рубцов, собирай людей! Смага, подожжешь суда!

– А город? – спросил Воейков.

– Обещали не палить, значит, не станем.

Пошла суета, решение было принято, и каждый занялся своим делом, которое делалось быстро и без всякого промедления. На кону была наша жизнь и, бросив хабар, ватажники занимались только ее спасением. Так что спустя всего тридцать минут, опередив наступающих на город от моря гулямов и кочевников, мы покинули Ленгеруд и направились по дороге на Лахиджан.

Жаль. Не все прошло так, как бы мне хотелось. В впереди отнюдь не спокойное море и подсчет хабара, а переполненный врагами Азербайджан и дальняя дорога. Но мы все равно вырвемся, хотя вскоре придется столкнуться с пехотой Лютф Али-хана. Быстрота, непредсказуемость и наглость – вот три наших основных козыря в смертельной игре с превосходящими силами противника. А есть еще и множество вспомогательных, таких как выучка, казачья лихость, хорошие свежие лошади, отличное оружие и так далее. Поэтому плевать на все беды и всех врагов, только вперед.

– А хорошо погуляли, казаки!? – Окликнул я своих ватажников, которые двигались колонной по дороге, и оглянулся на оставшиеся позади стены Ленгеруда.

– Хорошо!

Ответ воинов был бодрый, и сразу становилось понятно, что уныния среди них нет. А это добрый знак и с таким настроением дальний путь становится вдвое короче и безопасней.

26

Россия. Москва. 10.07.1711.

– Как ты говоришь, Иван Григорьевич? Дети наше будущее?

Император Алексей Второй вопросительно посмотрел на командира лейб-гвардии Коломенского полка генерал-майора Суворова, и тот ответил:

– Да, государь. Это истина стара как мир и вы, наверняка, ее и раньше знали.

– Знал. Однако за делами государства данный вопрос зачастую отходит на второй, а то и третий план. А жизнь, тем временем, проходит мимо. Кажется, только недавно батюшку схоронили. А воды с той поры утекло столько, что не одно море наполнилось.

Алексей Петрович отошел от раскрытого настежь окна, откуда он наблюдал за плацем, где происходил развод караула. После чего вернулся к столу, подле которого расположился Суворов и, взглянув на карты, продолжил:

– Так вот, к чему я этот разговор о детях завел, Иван Григорьевич. Поступила ко мне коллективная жалоба от учащихся Школы Математических и Навигацких Наук, которая в помещениях Сухаревой башни находится. Жалуются отроки на голод и холод, мздоимство и суровые наказания со стороны своих учителей и наставников. Поэтому сейчас там люди Федорова работают. Но не в этом дело. Жалоба от учеников натолкнула меня на мысль учредить Кадетский корпус, где бы на полном пансионе обучались дети офицеров и дворян, начиная с семи лет. А помимо этого при всех полках и гарнизонах необходимо открыть школы для мальчишек из простых слоев населения. Еще отец мой насчет этого думал, но война, опустошение казны и многие авантюры, в которые он ввязывался, не дали осуществить сию добрую задумку, а я попробую. Как думаешь, получится?

Генерал задумался, облокотился на стол и ответил:

– Это возможно, хотя поначалу будут сложности с отбором достойных учителей. Кадров хороших мало.

– Вот и я думаю, что потянем мы это дело, а с преподавательским составом, по крайней мере, для Кадетского корпуса, проблемы не вижу, об этом ты и Тверитинов позаботитесь.

– Ну, лейб-медик, понятно, вокруг него все самые умные люди государства сейчас собираются. А от меня какая польза?