Вольный стрелок

Но больше всех в гостиной сиял (тоже в оправе) наш славный джигит. Торжественным столбом торчал в кухонных дверях Анчар великолепный: нависший над носом и усами «кепок», белый пиджак с черными пуговицами (разного фасона и размера), красные брюки. Через сгиб руки перекинута салфетка, на боку – шашка в ножнах. Принарядился абрек. Не отстал от хозяина.

Правда, все это великолепие несколько компрометировал незначительный непорядок с «молнией» на брюках. Но Анчар то ли забыл об этом, то ли не смущался такой малостью и гордо наслаждался своим парадным «мундиром» и бравой выправкой. А из расстегнутых брюк с наивной наглостью торчал уголок рубашки…

Мещерский любезно кивнул мне. Дамы чуть наклонили в знак приветствия свои прелестные головки с собранными наверх волосами, украшенными сверкающими камешками и нитями жемчуга.

Анчар свирепо кашлянул и отстегал горячими от возмущения взорами мои босые ноги и драные шорты из обрезанных джинсов. Мне даже показалось, что они задымились, я даже почесался. Машинально. В том месте, где особо жгло.

Женька, рыжая стерва, подхватила Анчарову подачу, поднесла к глазам лорнет, который доселе безобидно висел на ее руке на розовой ленточке.

– Вы бы, Алексей Дмитриевич, – сухо уронила она, надменно лорнируя мою жалкую босую фигуру, – вы хотя бы к столу в штанах выходили. И в обуви. Стыдно за вас. Так приличные господа не поступают. – Будто она еще не пронюхала, что мои джинсы и кроссовки терпеливо ждут меня в маленькой пещерке на берегу. Обидела она меня.

– Простите, Эжени, – великодушно вмешался Мещерский, – но я осмелюсь вступиться за моего приятеля – «давно он не был в свете». – И направился, поклонившись дамам, ко мне – уверенно, изысканно, непринужденно, – дружески взял меня под руку. – Не конфузьтесь, мистер Грей, в моем кабинете вы найдете приготовленный для вас вполне приличный смокинг. Сделайте эту любезность для наших дам…

Так… Как же мне психовозку-то вызвать, а?

Или к Монаху удрать. Во всяком случае, не надо перечить им, не надо показывать, что я их умнее. А то еще уши откусят. И пятки босые погрызут.

Я послушно переоделся. Впорхнула Женька, что-то шепнув на пороге Анчару.

– О! Тебе идет, – сказала она. – На шулера похож. Пойдем, я тебя представлю обществу. Князь дает перед отплытием прощальный бал.

– Больше на консилиум в психушке похоже, – буркнул я, вкалывая в тугие манжеты запонки. – Компьютер видишь?

Женька навела на него свой лорнет.

– Ну и что?

– Войти в него сможешь?

– А то нет! Женька куда хошь без мыла влезет. – И вопросительно уточнила: – Если очень надо, конечно!

– Сдается мне, что давно уже нет никакого конверта…

– Но информация осталась?

– В целом – да, а в общем – нет. Возможно, Князь, если не уничтожил ее, переложил в другое место. В компьютер, например.

– Влезу. Пароль для входа прост. Как солнце на рассвете, да? Либо Вита, либо Жизнь, либо Любовь. Скажешь – нет? Но только надо, чтобы мне не мешали.

– Я создам тебе условия. Если удастся снять информацию, сделаешь распечатку. В одном экземпляре.

– Когда это нужно сделать? Сегодня?

– Как только вернетесь. Потому что я не рассчитываю на особый эффект от предстоящего вторжения. И они ни хрена не найдут, и я из этого визитера мало что выдавлю.

– Ты думаешь?

– Вряд ли этот человек посвящен в дело глубже меня. Ему поставили узкую задачу: черный конверт размером с писчий лист – и все. Что-то, конечно, я из него выбью, но, по правде, больше рассчитываю на переговоры с Боксером.

– Ты с ума сошел! – взвизгнула Женька светским тоном. – Он не отпустит тебя ни живым, ни здоровым.

– Поторгуемся. У меня две надежды есть. Первая, что он посговорчивее станет, когда узнает, что я не только жив, но и его человека взял и кое-какую информацию с него наверняка снял. А вторая – я ему свои услуги предложу, в обход Мещерского…

– А это как? – не поняла Женька. – Подлость хочешь сделать?

– Вроде как условия поставлю для мирного решения вопроса: я тебе – конверт, ты от нас – отвянь.

– Дураков ищешь?

– Что их искать? – вздохнул я. – Полна дача. И Серый в том числе.

– Кроме меня, – поспешила заверить Женька. – Пойдем. У тебя все?

– Остальные инструкции – завтра, на берегу. С прощальным, гудком парохода. Чтоб не передумала.

Анчар растворил перед нами двери и, как мажордом жезлом, стукнул в пол ножнами, величественно провозгласил (Женька подучила) на южноамериканском плантаторском диалекте:

– Маса и миса Грей. – Он покосился сверху на Женьку, смерил ее взглядом и ехидно поправился: – Миска Грей.

– Ширинку застегни, простудишься, – шепотом отомстил я за свои унижения, обходя Анчара под руку с Женькой. – Стыд какой, распустился. Дамы кругом.

– Пряжка сломался на «молнии», – тоже шепотом смущенно поделился Анчар. – Очень заметно, да? Сейчас булавок найду.

– Ты поосторожнее, с булавкой-то, – обернувшись, заботливо посоветовала Женька. – Не уколись.

Анчар конфузливо хмыкнул в кулак.

– Мы решили сходить для начала на Андреевскую банку, – сказал мне Мещерский, протягивая коктейль. – Не возражаете? Там не глубоко и великолепное дно – сплошные заросли.

– Ну и что? Вы в них спрячетесь?