Вологодские были. Избранное

При этом он посмотрел на Настю: – А ты, девочка, уходи отсюда! Пока не поздно, уходи…

– Я – мразь?!! – ответно вспылил олигарх, в порыве ярости схватил тяжелую чернильницу со стола и, подскочив к младшему брату, изо всех сил ударил его в висок.

Бедный Иннокентий умер быстро и безболезненно, так ничего и не успев понять.

В гневе закрыв дверь, олигарх со злостью пнул ногой тело брата и подошел к девушке.

– Раздевайся! – сурово и жестко приказал он ей. – Сейчас я сделаю с тобой все, что хочу! И это все будет намного круче и жестче, чем то, что делает султан с рабынями из своего гарема! Я покажу тебе темную сторону плотской любви и сделаю то, о чем ты не забудешь никогда! Раздевайся, быстро! Твой господин ждет тебя!

– Не буду! – ожгла нелюдя своим взглядом юная девушка. – Отойди от меня, мразь!

Сильной рукой олигарх цепко ухватил за грудь девушки и больно сдавил, сдирая при этом с неё халат. Каким-то гимнастическим и ловким движением Настя извернулась и с размаху, наотмашь ударила старого графа ладонью по лицу.

Звонкая пощёчина заметно отрезвила прыть графа.

Зло посмотрев на неё, олигарх вызвал охрану.

Когда в кабинет вошли четверо самых здоровых полупьяных мужиков из «золотой десятки» графа, девушка поняла, что всякое сопротивление уже бессмысленно. Но, тем не менее, с отвагой львицы она пыталась защитить свою девичью честь и достоинство.

Да куда там!

Пятеро здоровущих мужиков вмиг скрутили её и, донага раздев, по приказу графа бросили на широкую барскую постель, привязав её руки к кровати. Затем, широко раздвинув ноги, верёвками растянули её, как лягушонка, плотно зафиксировав.

Здоровущие стокилограммовые гориллообразные мужики, ухмыляясь, пожелали хозяину спокойной ночи и хотели, было, удалится, как граф небрежно остановил их. Ибо все мысли графа были теперь сосредоточены только на мщении, поэтому, подойдя к девушке и наклонившись к ней, старый негодяй угрожающе прошипел: – Ну, что теперь? Я вижу, ты на все согласна? Таможня даёт добро?

Ничего не сказала ему девушка, а лишь презрительно плюнула ему в лицо.

– Ах, так! – вскипел олигарх и посмотрел на своих нукеров. – Она ваша! Делайте с ней, что хотите, даю полчаса – управитесь? Хотя, постойте, свой последний привет я передам ей лично… Нагайку!

Здоровущий амбал-охранник передал хозяину орудие пытки.

С наслаждением, изо всех сил, старый подонок нанес удар по животу беззащитной девушки, от которого на теле несчастной моментально вспух кровавый рубец, затем еще и еще…

Остановился и опомнился он лишь тогда, когда его руку цепко ухватил старший охранник: – Пошто добро переводишь, барин, мы так и так её закопаем, не привыкать… Дай хоть порадовать девку напоследок, а то братва изголодалась совсем по молоденьким! Пусть вкусит мужской силушки по полной, по самое не балуй…

Граф согласно кивнул.

Словно стая голодных гигантских серых крыс окружила Настёну, хищно лязгая зубами и пуская слюни в предвкушении совершенного непотребства, дергая и трогая её везде. И получив одобрительную отмашку графа, зверолюди скопом накинулись на неё и принялись терзать.

Буквально через минуту милосердное сознание отключилось, и свет померк в Настиных глазах.

Удовлетворив все свои чудовищные прихоти и самые гнусные фантазии, зверолюди отвязали девушку и бросили её безжизненное тело на пол.

При этом один из скотов, глянув на залитую кровью кровать, удивленно процедил:

– Блин, первоходка была…

Очнулась Настя от нестерпимой боли.

С трудом открывая глаза, она увидела, как её пытается привести в чувство её приемная мать.

В глазах у Степаниды стояли слезы ужаса: «Боже! Что я наделала!!! Что они сделали с тобой?!! И куда девали изверги мою младшенькую?!!»

Но ничего ей не ответила Настена, лишь слезы бежали из широко раскрытых глаз, в которых плакало небо.

– Ты беги, дочка, – одевала пришедшую в себя Настю её приемная мать, – твоему Павлу я уже позвонила… А сюда из города полиция едет с прокуратурой… Ты беги, доча… к березке беги…

Паша туда подъедет, хороший он у тебя… Здесь тебе нельзя… найдут ироды… к Паше беги, с ним живи…

Настя подняла свое исполосованное нагайкой лицо и посмотрела на мать: – Поздно уже… Зачем я ему такая… грязная… ты хоть знаешь, что эти скоты сотворили со мной?!! Грязная я для него…

Посмотрев на дочь, Степанида зарыдала в голос: – Все равно иди к Павлу! Любит он тебя… все простит… а винить тебя не в чем… не сама пошла… Тело они твое запятнали, но не душу! Беги, доча, пока ироды не спохватились… водку они сейчас все жрут на псарне, тебя хоронить готовятся! А ты беги… если понадобится, задержу я их, сколько смогу… задержу! И ради всего святого заклинаю тебя, доча: ты прости дуру старую, окаянную! На шоколад барский польстилась, на деньги кровавые змия поганого!!!

С этими словами Степанида незаметно вывела дочь из дворца, и кое-как, пошатываясь и спотыкаясь, словно пьяная, Настя побрела к заветной березе.