Вологодские были. Избранное

В это время, Павел, возвращавшийся из райцентра на дежурном УАЗе, получив дурное известие от Степаниды, на огромной скорости, с сиреной и включенными проблесковыми маячками летел к их заветной березке у реки, где должна ждать его любимая.

И до березки этой оставалось так мало…

Лишь бы успеть!

Тускло поблескивал на переднем сиденье его десантный автомат.

Но, увы и ах!

К несчастью, пропажу беглянки злодеи обнаружили гораздо раньше, чем Павел успел подъехать к березке у реки. В бешенстве оттолкнув Степаниду, пытавшуюся помешать им, взбесившийся граф тремя короткими пистолетными выстрелами в упор застрелил безутешную мать, кажется, потерявшую от горя рассудок. Водка играла в жилах графа и его нукеров, подсказывая наиболее страшные методы расправы над беглянкой.

Скомандовав своей пьяной «золотой десятке» опричников вывести из псарни его боевых охотничьих псов, он велел им поставить свирепую свору на след беглянки.

– В живых не оставляйте! – жестко приказал граф-убийца своим подельникам. – Там, где найдете, там и закопайте, если после моих людоедов останется хоть что-нибудь!

Согласно кивнув головами, зверолюди с радостью принялись исполнять прихоть своего барина. Отвязав огромных, бешено лающих собак, старший охранник, пьяно ощерившись, достал из своего кармана и жадно понюхал окровавленные трусики Насти, после чего ткнул их под нос каждому псу, и свирепая стая бросилась по следу своей жертвы.

В это время, услышав про ужасные события в поместье и узнав, что из реки выловили труп Маруси, младшей дочери Степаниды, сын графа Духалова, вооружившись золотым пистолетом, заходил в опочивальню своего отца. С ужасом посмотрев на трупы родного дяди и Степаниды, посмотрев на кровать отца, залитую чьей-то кровью, и увидев обрывки веревок и нижнего окровавленного девичьего белья, графский отпрыск понял все, абсолютно все. Дрогнувшей рукой он передернул затвор оружия, загоняя патрон в патронник, и направил пистолет в сторону отца.

Лишь одна фраза приглушенным стоном вырвалась из его груди: – За что?!! Что ты наделал… Я же любил её!

Неожиданно лицо старого барина исказила гримаса ненависти: – За что?!! Да я спасал тебя от этой мрази, от этой непокорной холопки…

– Молчи! – не выдержав, закричал Петр, злые слезы бежали по его щекам. – Где она?! Я спасу ее!!!

– Нет её более, – коротко и безучастно ответил граф, – собачки её разорвали и съели… ты же знаешь моих собак!

– Замолчи, чудовище! – закричал Петр, ствол пистолета судорожно дрожал в его руке. – Ты не человек! Ты – монстр! И я стыжусь, что я твой сын!!! Скажи… что тебе хоть немного её жаль!

– Нет! – в исступлении заорал олигарх. – Я никого не люблю! Ни тебя, ни тем более её, твою грязную потаскуху!!! Я убил бы её с удовольствием еще не раз!!!

Договорить граф не успел, потому что золотой подарочный пистолет нашел свою цель и выплюнул в него раскаленную пулю. Олигарх пошатнулся и упал на пол. Из его живота грязным кровавым родничком текла и пузырилась кровь. Входная дырка от пули была маленькая, зато со спины зияла огромная открытая рана.

Старик Духалов чересчур хорошо разбирался в оружии и понял, что это конец.

В открытую дверь зашла какая-то незнакомая моложавая женщина, которая на какой-то миг показалась олигарху знакомой. С ужасом посмотрев на трупы людей и презрительно глянув на богача, женщина подошла поближе.

– Что? – холодно спросила она его. – Не узнаёшь меня, падаль?!

– Кто ты? – прошептал умирающий граф. – Я не знаю тебя…

– Знаешь, очень хорошо знаешь! – с отвращением посмотрела на него незнакомка. – Помнишь Ирочку Тотмакову, которую ты изнасиловал когда-то?! Так вот, это я! Знай, падаль, от насилия твоего родилась дочь, от которой отказалась я еще в роддоме… Не смогла принять плод насилия твоего! Отследила я её сейчас… Дочь она приёмная у вашей Степаниды, Настенькой её зовут! Твоей дочери, падаль, пятнадцать лет уже! Так что доживай в радости, дочь у тебя есть!

Сказав это, женщина с отвращением плюнула в лицо олигарха и вышла.

– Дочь, доча… – плакал потрясенный олигарх. – Боже! Что я наделал, что натворил!!! И нет мне места в аду, ибо даже ада я не достоин!

Оглушенный и убитый горем стоял на коленях перед отцом его сын Петр.

И вдруг граф тонко и визгливо, как-то по-бабьи завизжал, ибо явственно увидел зависших над ним страшных, черных, вонючих и крылатых ужасных бесов ада, которые своими когтистыми лапами принялись выдирать из тела олигарха его грешную душу.

Старый граф умер в ужасающих мучениях.

Посмотрев на мертвое и безжизненное тело убитого им отца, Петр поднес дуло пистолета к своему виску.

Звонко хлопнул выстрел.

В это время Настенька успела подбежать к заветной березке, где её и настигла свирепая свора псов-людоедов. Крепко, как родную мать, обняла белоствольную березку девушка, и в этот миг вся свора накинулась на неё.

Подбежавшие зверолюди сладострастно наблюдали, как огромные мастифы, бульмастифы, ротвейлеры и кане-корсо буквально раздирали на части несчастную, но лишь подбадривали собак, продлевая мучительную агонию девушки.