Вольпоне

Перегрин

                         Вы правы.

Вольпоне

Благороднейшие синьоры и достойнейшие мои покровители! Может показаться удивительным, что я, ваш Скотто Мантуано, который имел обыкновение ставить свой помост в самом людном месте площади, у портика Прокураций, ныне, после восьмимесячного отсутствия, вернувшись в прославленный город Венецию, скромно расположился в этом пустынном закоулке.

Сэр Политик

Ну, что я говорил вам!

Перегрин

                         Тише, тише!

Вольпоне

Позвольте вам сказать: не такой уж я ощипанный петух, как принято говорить в Ломбардии, и не очень-то расположен уступать свой товар дешевле, чем он стоит, - не ждите этого. И не воображайте, что гнусные измышления наглого клеветника, позорящего нашу профессию, - я имею в виду Алессандро Баттоне, который публично заявлял, будто бы я осужден на галеры за то, что отравил повара кардинала Бембо, - хоть сколько-нибудь меня задели. Нет-нет, достойнейшие синьоры! Сказать по правде, я просто не в силах выносить толпу этих уличных шарлатанов, которые расстилают свои плащи на мостовой, словно собираются показать какие-то акробатические штуки, а потом нагоняют тоску всякими завалящими анекдотами, украденными ими у Боккаччо, на манер пошлого болтуна Табарена. А другие распространяются о своих путешествиях и томительной неволе на турецких галерах, между тем как, правду говоря, галеры эти были христианскими, а сами рассказчики весьма умеренно питались там хлебом с водой в виде епитимьи, наложенной на них духовниками за мелкую кражу.

Сэр Политик

Как гордо держится! Презренья сколько!

Вольпоне

Эти нагло-премерзкие, вшиво-паскудные, сволочные пропойцы одной щепоткою неочищенного антимония, красиво завернутой в десяток конвертиков, способны наилучшим образом уморить в неделю два десятка человек, а потом еще кобениться перед вами на подмостках. И однако же, у этих жалких, изголодавшихся людишек, чей мозг одеревенел от нужды и всяких лишений, найдется немало поклонников среди бедных ремесленников, питающихся салатом и сходящих с ума от радости, когда им удастся купить на полгроша этого снадобья; а то, что оно отправит их на тот свет, - им не важно.

Сэр Политик

Прекрасно! Где вы лучше речь слыхали?

Вольпоне

Что ж, туда им и дорога. А вы, уважаемые синьоры, должны знать, что наш помост, удаленный на сей раз от воплей всякого сброда, станет сценою радости и наслаждения. Ибо мне нечего вам продавать, или почти нечего.

Сэр Политик

Я говорил вам, чем он кончит!

Перегрин

                         Правда.

Вольпоне

Клятвенно вас заверяю, что я и шесть моих помощников не поспеваем изготовлять с должной быстротой этот драгоценный состав, который расхватывают у меня на квартире как здешние жители, так и приезжие, как почтенные купцы, так и сенаторы, пытавшиеся с первого дня моего появления здесь удержать меня в Венеции превеликими своими щедротами. Да это и понятно. Какая радость богачу от того, что его подвалы набиты бочонками муската или других прекраснейших вин, если врачи под страхом смерти предписывают ему пить только воду с анисовым отваром? О здоровье, здоровье! Благословение богача! Богатство бедняка! Какая цена за тебя слишком велика, если без тебя невозможно насладиться жизнью? Так перестаньте же беречь свои кошельки, почтенные синьоры, чтоб не укорачивать положенный вам срок жизни...

Перегрин

Вот чем он кончил.

Сэр Политик

                         Разве плох конец?

Вольпоне

Если вредная сырость или катар вследствие движения воздуха спустится из вашей головы в плечо, руку или другую часть тела, возьмите дукат или золотой цехин, приложите к больному месту, - и вы увидите, сможет ли он исцелить вас. Нет, нет, только эта благословенная мазь, этот редкостный экстракт, лишь они имеют силу рассеивать зловредные соки, возникающие от жары, холода, сырости или ветра...

Перегрин

Про сухость он забыл.

Сэр Политик

                         Прошу вниманья.

Вольпоне