Волшебник земноморья

Гед столкнул лодку с причала, и она тихо погрузилась в воду. Легко, как кошка, спрыгнув в лодку, Гед выпрямил покосившиеся доски и погнутые гвозди с помощью инструментов и магических заклинаний, как он обычно делал, когда работал с Печварри в Нижнем Торнинге. Жители деревни собрались поодаль и молча следили за движениями его ловких рук и слушали его спокойный голос. И на этот раз он делал все старательно и добросовестно, а когда окончил мастерить, лодка была хорошо заклепана и зачинена. Затем вместо мачты он поставил посох, который сделал для него Огион, заколдовал его и приладил рею из крепкого дерева, на которую насадил вытканный на ветровом станке волшебный парус, квадратный и белый, как снег на вершине Гонта. Женщины, наблюдавшие за его работой, не без зависти вздохнули. Встав у мачты, Гед наполнил парус легким волшебным ветром. Лодка двинулась и пошла через залив к Грозным Утесам. И когда рыбаки, молча следившие за происходящим, увидели, как быстро и четко скользит под парусом этот дырявый шлюп, словно кулак в небе, они разразились громкими приветственными криками. Гед слышал, как эти приветственные крики в его честь разносятся под темной рваной громадой Катнорского Утеса, над которым скрывались в тучах белоснежные горные ледники.

Он пересек залив, мимо Грозных Утесов вышел в Гонтийское море и поплыл в северо-западном направлении, как и прежде обогнув Оранею с севера. У него не было определенного маршрута, не было ясного плана, но он хотел снова пройти тем путем, каким добрался до Огиона. Тень была непредсказуема; она могла еще долго блуждать по морю, а могла объявиться в любую минуту. И пока она вновь не ускользнула в царство сновидений, она неизбежно должна была встретиться с Гедом, который с поднятым забралом вышел в Открытое Море, чтобы бросить ей вызов. И если ему было суждено с ней встретиться, он мечтал о том, чтобы встреча эта произошла на море. Он и сам толком не знал, почему именно на море, но его охватывал ужас при мысли о том, что они могут столкнуться с ней на суше. В море рождаются бури и чудовища, но там нет злых сил. Злые силы приходят из земли.

И в той стране тьмы, куда Гед попал, нет моря, там не текут реки и ручьи. Во владениях смерти всегда сухо. И хотя море в ненастную погоду таит в себе опасность, опасность эта, изменчивость и коварство морской стихии, казалась ему защитой, дающей шанс выжить. И когда он встретится с Тенью в последней безумной схватке, он сдавит ее, как она сдавила его, и, навалившись на нее всем своим весом, он ценой жизни стащит ее в морскую пучину, из которой, он надеялся, она уже не поднимется. Смерть его хотя бы положит конец злу, которое он принес людям при жизни.

Он плыл по бурному с барашками морю, над которым, как траурный балдахин, повисли тучи. Он шел без магического ветра, так как задувал норд-вест и парус сам поворачивался и подхватывал свежак, пока Гед шептал какие-то слова, чтобы не разорвалась сотканная волшебством ткань. Не будь этой магии, он едва ли смог бы уберечь свою утлую лодчонку в разгулявшемся море. Так он плыл вперед, непрерывно оглядываясь по сторонам. Жена рыбака дала ему две буханки хлеба и кувшин с водой, и через несколько часов, когда перед ним возникла Кемберская Скала, единственный остров между Гонтом и Оранеей, он поел хлеба и запил его водой, с благодарностью вспоминая молчаливую гонтскую женщину. Вот уже позади остались неясные контуры острова. Теперь он держал курс западнее — изморось, пронизывающая насквозь, на суше оседала в виде мокрого снега. Тишину нарушало лишь поскрипывание лодки и негромкие удары волн. Мимо него не прошло ни одно судно, не пролетела даже птица. Все, казалось, застыло, кроме воды в ее вечном движении и бегущих облаков, которые, как ему смутно помнилось, обтекали его со всех сторон, когда он, обернувшись соколом, летел этим же маршрутом на восток, как сейчас на запад, и смотрел он тогда на серое море, как сейчас смотрел на серое небо.

Он огляделся — впереди ничто не маячило. Он поднялся на ноги и вдруг почувствовал, как он замерз и устал бесконечно вглядываться и вглядываться в пустое марево.

— Ну, иди лее, иди скорей, — прошептал он. — Что же ты медлишь, Тень? — Но ответа не было, и нигде, сколько он ни смотрел, ни в темном тумане, ни в темном море, он не мог разглядеть черного сгустка. Но он все равно знал — и с каждой минутой уверенность эта крепла, — что она где-то рядом, вслепую ищет его след. Внезапно он громко крикнул:

— Я — Гед, Ястреб-Перепелятник, вызываю свою Тень!

Лодка скрипнула, волны что-то прошелестели, а ветер что-то прошипел в белом парусе. Время шло, но Гед все ждал, опершись на мачту из тисового дерева и пытаясь хоть что-нибудь разглядеть за стеной ледяной мороси, которая двигалась с севера, исчерчивая рваными линиями море. А время шло. И неожиданно вдалеке, за пеленой дождя, он увидел, как над водой движется Тень.