Читаем Волшебный маг полностью

Но весь исполнен послушанья.

Правитель

Флор, Лелий, страхи прогоня,

Услышьте: если бы тогда я

Оставил на свободе вас,

Отцом я был бы в этот час,

А не судьей, вас не карая.

Но в благородных злобы нет,

И ежели ушла причина

Вражды, пусть будет в вас едино

Хотенье - это мой совет.

Немедля будьте же друзьями,

Друг другу руки дав.

Лелий

Без слов

Я Флору другом быть готов.

Флор

Что дружба будет править нами,

Я обещаюсь, вот рука.

Правитель

Я верю. Вы теперь свободны,

Когда предлог исчез негодный,

И дружба тут недалека.

СЦЕНА 20-я

Дьявол, Толпа. - Те же.

Дьявол (за сценой)

Безумный, глянь! Смотри, безумный!

Правитель

Что там такое?

Лелий

Я узнал.

(Идет к двери и тотчас же возвращается.)

Правитель

В дворце такая суматоха!

Что вызвало ее сейчас?

Флор

Причина важная, должно быть.

Лелий

Весь этот шум, узнай, владыка,

(Столь редкостное приключенье!)

Там вызвал Киприан. Сюда

В Антиохию он вернулся,

Чрез столько дней, совсем безумный.

Флор

Он впал в такое состоянье

Через утонченность ума,

Не может быть сомненья в этом.

Толпа (за сценой)

Безумный, глянь! Смотри, безумный!

СЦЕНА 21-я

Киприан, полуобнаженный. Толпа. - Те же.

Киприан

Я не был никогда разумней,

Но знаю, вы безумны все.

Правитель

Что, Киприан, с тобой случилось?

Киприан

Антиохии повелитель,

Чей господин есть цезарь Деций,

Вы, Флор и Лелий, для кого

Всегда столь верным был я другом,

Знать благородная, великий

Народ, услышьте, что скажу вам:

Сюда пришел я во дворец,

Чтоб все меня вы услыхали.

Я Киприан. Я силой знанья

И гения был в школах чудом,

В науках был я торжеством.

Что я из всех извлек - сомненье,

И, смутным разумом стараюсь,

Я из сомнения не вышел.

Юстину увидал и ей

Свои сполна я предал чувства,

Оставив мудрую Минерву

Для преданной любви Венеры.

Ее отвергнут чистотой,

Все ж сохранил свои я чувства,

И, в крайность уходя чрез крайность,

Ведом любовью, увидал я,

Как некий гость ко мне пришел,

На землю выброшенный морем;

Мою любовь пленив надеждой,

Он знаньями пленил мой разум,

И по причине той ему

Я за Юстину отдал душу.

Средь гор лесистых обитая,

Я стал учеником послушным,

И, те ученые труды

Пройдя, того достичь сумел я,

Что подвигать могу я горы,

Сместив с основы на основу.

Хоть эти чудеса могу

Я совершать без затруднений

И в силах выполнить сегодня,

Не в силах голосом желанья

Одну привлечь я красоту.

Причина моего бессилья

Тем чудом овладеть красивым,

В том, что есть Бог, ее хранящий,

И ныне я, его познав,

Безмерным Богом возглашаю

И исповедую верховным.

Кто он, я громко возвещаю,

Господь великий христиан.

Пусть я сейчас невольник ада,

Затем что записать дал на душу,

Но я стереть ее надеюсь

Чрез мученический конец.

Коль ты судья, коль христиан ты

Преследуешь кроваво-яро,

Знай, я христианин, мне старец

Почтенный между диких гор

Дал то достоинство, в котором

У них есть первое из таинств.

Чего ж ты медлишь? Эй, скорее,

Пускай придет ко мне палач

И голову мою отрубит,

Иль испытает в страшных пытках,

Сколь буду твердым я в горниле.

Две тысячи смертей готов

Перенести спокойно-смело,

Узнав, что только Бог великий,

Которого я обожаю,

Есть Бог, все славы без него

Лишь прах и дым, зола и ветер.

(Падает ничком наземь, как бы в обмороке.)

Правитель

Столь, Киприан, меня смутил ты

Своим безмерным дерзновеньем,

Что кары для тебя ищу,

И никакой решить не в силах.

(Топчет его.)

Встань!

Флор

Обмороком схвачен сильным,

Он ледяное изваянье.

СЦЕНА 22-я

Солдаты. Юстина. - Те же.

Солдат

Юстина, повелитель здесь.

Правитель (в сторону)

(Лицо ее да не увижу.)

Пускай она с живым тем трупом

Здесь остается.

(В сторону, к присутствующим.)

Тут оставшись

Вдвоем, быть может, что они

Свое решенье переменят,

Один другого видя в смерти;

Когда ж моим богам упорно

Моления не принесут,

Умрут в тысячекратных пытках.

Лелий (в сторону)

Меж изумленьем и любовью

Я тень.

Флор (в сторону)

Столь чувствую я много,

Что чувств своих не вижу сам.

(Все уходят, кроме Юстины.)

СЦЕНА 23-я

Юстина; Киприан, без чувств,

распростертый на полу.

Юстина

Все удаляетесь вы молча?

Когда я радовалась смерти,

Вы умереть мне не даете,

Затем что смерти я хочу.

(Замечает Киприана.)

Но в том моя, конечно, кара,

Что, в этой комнате замкнута,

Я медленную смерть узнаю

В сопровожденьи мертвеца.

Лишь труп сейчас со мнпю вместе.

О ты, идущий в средоточье,

Откуда ты исшел, - счастливый,

Коль вера привела тебя

Теперь в такое состоянье.

Киприан (приходя в себя)

Чудовище высокомерья,

Чего ж ты ждешь, не разрешая

Нить жизни мне...

(Видит Юстину и встает.)

О, небеса!

(В сторону.)

(Тут не Юстина ли со мною?)

Юстина (в сторону)

(Не Киприана ли я вижу?)

Киприан (в сторону)

Но это не она, конечно,

Созданье мысли предо мной.

Юстина (в сторону)

Но то не он, играет ветер

И привидения сплетает.

Киприан

Видение моих мечтаний.

Юстина

Желанья моего мечта...

Киприан

Плененье чувств моих забвенных.

Юстина

Мой страх и ужас, помышлений...

Киприан

Чего же хочешь?

Юстина

Что ты хочешь?

Киприан

Я не зову тебя. Зачем

Пришла.

Юстина

Зачем меня ты ищешь?

Я о тебе не помышляю.

Киприан

Я не ищу тебя, Юстина.

Юстина

Я не пришла на твой призыв.

Киприан

Так как ты здесь?

Юстина

Под стражу взята.

Киприан

Я тоже схвачен. Но, Юстина,

Какое же ты преступленье

Могла свершить? Ведь так чиста ты.

Юстина

Нет преступления на мне.

Но, верою в Христа гнушаясь,

Которого я чту за Бога,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы