Воплощение замысла

- Надо, чтобы на каждом из судов шел настоящий моряк, - сказал командующий. - Пошлем их в качестве военных комендантов.

- И комиссаров назначим, - добавил Прокофьев.

- Комиссаров? - удивился я. - Да где вы столько политработников найдете?

- Пойдут коммунисты и комсомольцы. Не только командно-политический состав, но и старшины, краснофлотцы. Вспомните гражданскую войну. Тогда комиссары, как, впрочем, и командиры, не имели воинских званий. Авторитет их держался на отваге и личном примере.

Так появились военные коменданты и комиссары на каждом судне (на мелких - только комиссары). 487 человек, в том числе 387 старшин и краснофлотцев, обрели эти ответственные обязанности.

Меня командующий оставил в Приморско-Ахтарской на ФКП, где под боком мощный узел связи, а сам обосновался в Темрюке, чтобы лично следить за посадкой десанта и отсюда управлять развитием событий.

В Темрюк перебрались С. С. Прокофьев и только что назначенный к нам начальником политотдела В. А. Лизарский. Валентин Александрович Лизарский, как и его заместитель Павел Иванович Белоусов, - оба но званию батальонные комиссары - прибыли к нам из Военно-политической академии, так и не закончив ее ускоренных курсов. Белоусов остался у нас, при штабе, чтобы участвовать в подготовке резервов, а Прокофьев и Лизарский направились на корабли и в десантные части, где развернули кипучую деятельность. Я убежден, что они сумели побеседовать если не с каждым матросом и солдатом, то с каждым командиром, политработником, парторгом и комсоргом - наверняка. С корабля на корабль переходил комиссар нашего штаба Михайлов. Алексей Федорович добился, чтобы его послали комиссаром одного из десантных отрядов.

Не усидел на берегу и капитан-лейтенант А. В. Загребин, который возглавил штаб высадки. Командиром одного из отрядов десанта назначили нашего флагманского минера капитана 3 ранга В. М. Дубовова.

В ночь на 24 декабря на суда была погружена боевая техника и боеприпасы. С утра началась посадка десантных частей первого эшелона.

А на море свирепел шторм. Волны взламывали лед у берега и уносили его в море. Швыряемые пенными валами льдины представляли серьезную опасность для малых судов. Да и для колесных пароходов встреча с ними не сулила ничего хорошего.

Командующий флотилией обратился к командованию фронта с просьбой перенести срок высадки. Получил отказ - слишком большие силы были приведены в действие. Крупная операция в этом отношении походит на исполинский маховик, который, если раскрутится, остановить трудно.

Вечером 25 декабря корабли и суда с десантом, разделенные на 5 отрядов - по числу пунктов высадки, - вышли в бушующее море. Рвались буксирные тросы. Мелкие суда заливало водой. Льдинами проламывало борта. Моряки и десантники бушлатами и ватниками затыкали пробоины, котелками и касками вычерпывали воду. И вот в таких условиях надо было преодолеть до 65 миль, почти 120 километров.

Штормом разметало суда. На поиск и сбор их, на заведение буксирных тросов на студеном ветру, сила которого достигла семи баллов, уходило время.

Иногда читаешь в газете о командире, который якобы все предвидит и разыгрывает бой, "как по нотам". Так бывает редко. Как ни старайся, всего не предусмотришь. Враг ведь тоже думает, из кожи лезет, чтобы тебя сбить с толку. А нашему брату моряку и родное море может преподнести любой сюрприз.

Несмотря на сжатые сроки подготовки к операции, мы в штабе старались все рассчитать. Для высадки десантов выбрали пункты, где слабее вражеская оборона и удобнее подходы к берегу. Разработали обширную документацию, вычертили маршруты для всех пяти отрядов с точностью по времени до минуты и по расстоянию до кабельтова (это десятая часть мили - 183 метра), плановые таблицы боя, таблицы сигналов, схемы движения высадочных средств и боя за берег, ведомости расхода боезапаса, топлива, и так далее и так далее. Но, конечно, никакой документ не заменит живого общения, практического дела. Мы проследили, чтобы корабли были снабжены всем необходимым. А главное, добивались, чтобы каждый командир и политработник досконально знал свою задачу и был способен решить ее при самых непредвиденных обстоятельствах, ибо без инициативы, смекалки нельзя рассчитывать на успех.

В ту ночь казалось, что все наши расчеты полетели кувырком. Уже начинало светать, а корабли продолжали искать разбросанные штормом баржи и лодки с людьми, еще до высадки измотанными донельзя, промокшими до нитки, окоченевшими на ледяном ветру. Вместо неожиданности нападения - высадка на глазах у противника, у которого есть время подтянуть силы к берегу, вызвать авиацию...

И все-таки работали мы не зря. Подготовленные, обученные нами .командиры и политработники не опустили рук, боролись со стихией. Они понимали, что все решала их настойчивость, их способность вести людей на подвиг.

О том, что происходило в море и на берегу, я мог судить только по отрывочным радиодонесениям. Позже они дополнились рассказами участников десанта.